Этот феномен средневекового мусульманского мира хорошо известен в Европе. Они пришлись ко двору ко времени расцвета ориентализма в XIX веке. Обросли многочисленными легендами. Стали объектами масс-культуры в XX и XXI веках. Одно из их названий перекочевало в английский как имя нарицательное и обозначает там политического убийцу. Именно об этой примечательной секте и пойдет наш сегодняшний разговор.
История ислама – это перечень расколов, больших и не очень. Все началось в 632 году, когда умер Мухаммед – мусульманский пророк и основатель этой религии. У вдохновленных и объединенных усопшим арабов основные завоевания и успехи были еще впереди. Но вначале им требовалось преодолеть первое серьезное испытание – дележ наследства.
Сразу же начались выборы халифа, который возглавил бы всех мусульман, и продолжил экспансию. Не без интриг, ругани и давления, в этом процессе победило племя курайшитов – первые 4 халифа были как раз из их числа. Дела последнего из них – Али ибн Абу Талиба – шли не очень хорошо. Многочисленные бунты и гражданские войны его доконали – в 661 году Талиб был свергнут Муавией ибн Абу Суфьяном, военачальником, незадолго до того завоевавшим византийскую Сирию.
Муавия возглавил Халифат, основав династию Омейядов. С этого началось глубочайшее и древнейшее противостояние исламского мира – борьба шиитов и суннитов. Если первые яростно ненавидели убийц Талиба, то вторые показали себя политическими реалистами, и сочли за благо примкнуть к победителям.
Краеугольным камнем шиитской идентичности была уверенность, что Мухаммед назначил своим преемником именно Талиба – даже не трех первых халифов. Сунниты, разумеется, считали иначе: халифом может быть не обязательно родственник Мухаммеда или Талиба. Обе стороны ссылались на хадисы – записанные высказывания Мухаммеда. И те, и те понимали и трактовали их по-своему – что давало возможность оформить базу для раскола на века и тысячелетия.
Дальше расколы продолжались во всех направлениях, но нас интересуют именно шииты. В VIII веке они наступили на те же грабли – не смогли урегулировать вопрос о наследстве. В ходе очередной свары обошли законного претендента на наследование звания шиитского имама – Исмаила. Тот, разумеется, стал центром притяжения для группы недовольных. А через несколько лет умер при загадочных обстоятельствах.
Многим шиитам все это живо напомнило историю с убийством Талиба. От шиитов откололась новая группа, назвавшаяся исмаилитами – в честь то ли убитого, то ли самостоятельно умершего Исмаила. Но и это был не конец – в конце XI века исмаилиты вдрызг разругались между собой – причиной стали… да, вы угадали, вопросы наследования. После гражданской войны исмаилиты раскололись на последователей аль-Мустали (мусталитов) и последователей Низара – низаритов. Последние и есть знакомые нам ассасины.
Первые годы государства низаритов безоблачными назвать было сложно. Персидская община, возглавляемая Хасаном ибн Саббахом, подвергалась гонениям со стороны суннитов-сельджукидов. Требовалась надежная база – центр операций, который нельзя будет взять без серьезного напряжения сил.
Им стал Аламут – сильная горная крепость на территории сегодняшнего Ирана. Выгодное расположение на утесе, отличная наблюдаемость всех подходов к твердыне. Огромные склады с провизией, глубокое водохранилище – это было не единственное, за что полюбился Аламут ибн Саббаху. Возможно, даже важнее было население вокруг крепости – это были, в большинстве своем, исмаилиты.
Внутри Аламута находился сельджукский наместник, но не простой, а склонявшийся к исмаилизму. Словом, идеальный объект для воздействия. Ибн Саббах мог только благодарить Аллаха за такой подарок – в 1090 году наместник сдал крепость за взятку в 3000 динаров.
Это, впрочем, было только начало – получив базу, низариты тут же принялись захватывать окрестные поселения. И, самое главное, любые мало-мальски пригодные крепости. Этого им, кстати, показалось мало, и ассасины принялись активно возводить свои. Хасан понимал, что рано или поздно сельджуки разберутся с текущими делами, и займутся им всерьез. Занятие же каждой крепости в сложных горных условиях усложняло задачу его разгрома.
Ибн Саббаха волновало выживание общины. Шансов победить сельджуков в прямом столкновении у него не было. Если враг соберется с силами (что в Средневековье, правда, могло занимать довольно много времени), низаритов сомнут. Поэтому Хасан пошел по другому пути.
Во-первых, он основал учение «Дават-и-джадит» — «призыв к новой вере». Он использовал как шиитскую ненависть к суннитам, так и не до конца растворенную арабами персидскую идентичность. Сельджуков – чужаков и последователей неверного течения ислама – надо было вышвырнуть из Ирана. И, благодаря проповедникам ибн Саббаха, эту мысль поддерживал каждый житель контролируемых низаритами земель.
На этой базе набирались фанатичные добровольцы. Их называли «фидаями» – то есть «жертвующими». Правильно обрабатываемые проповедниками ибн Саббаха, они были готовы наносить самоубийственные удары. Готовность погибнуть во имя правого дела расширяла спектр тактических возможностей – фидаям не требовалось продумывать отход, что упрощало организацию атак.
Мало того, согласно концепции ибн Саббаха, отход только вредил. Его логика была проста: «Мы окопались в горном регионе. Сковырнуть нас с ходу не получится, поэтому противнику понадобятся значительные силы. Их надо будет собрать и обеспечить припасами для долгих осад. Все это займет время. И мы им воспользуемся».
А дальше особенности Средневековья диктовали ибн Саббаху отличный выход. В отличие от современных регулярных армий, в феодальной реальности XI века гораздо более многое зависело не только от умений командного состава, но и от авторитета. И систематическое устранение командиров наносило армии гораздо больший урон, чем сегодня.
Не менее важным было убивать демонстративно – средь бела дня, при крупном скоплении народа, невзирая на охрану. Сам факт того, что ассасина мало волновала собственная жизнь, вкупе с тем, что такие убийства происходили регулярно, был серьезным психологическим ударом. И даже обстоятельно подготовленные кампании против низаритов или теряли в ударной мощи, или не начинались вовсе.
Уже в 1092 году ибн Саббах проверил свои выкладки на практике. Тогда сельджуки устроили крупный поход и осадили Аламут. Что стоило жизни султанскому визирю, а также двум его сыновьям, попытавшимся отомстить. Через месяц внезапной смертью умер сельджукский султан. Если это и было убийство, то точно не в стиле низаритов – те предпочитали демонстративный подход. Результатом, в любом случае, стала гражданская война в стане сельджуков, и от секты ибн Саббаха отстали.
Но многие приписывали смерть султана низаритам. Что только шло им на пользу – ведь страх всегда можно превратить в оружие. Убийства средь бела дня продолжались. Авторитет ассасинов возрос, и вскоре за их деятельность стали принимать вообще любое политическое убийство в регионе. Что резко убавляло у любого «сильного человека» желания вообще лезть в это осиное гнездо.
Европа узнала об ассасинах из рассказов путешественников. Её мало интересовали сложные взаимные претензии внутри мусульманского мира. Зато романтизированный образ низаритов заходил «на ура».
Особенно популярна была история про «старца горы», который набирал молодых людей в свой орден и якобы использовал гашиш, чтобы показать неофитам «ворота в рай». Те верили и были готовы наносить самоубийственные удары тем, на кого покажет «старец горы». Образованное от «гашиша» слово «хашшишин» трансформировалось в европейское «ассасин».
Все это, конечно, не так – регулярное употребление гашиша сделало бы из члена секты жалкого наркомана, а не холодно выжидающего удобного момента убийцу. Нет ничего о наркотиках ни в исмаилитских источниках, ни у их врагов-суннитов. Хотя само слово «хашшишин» раньше всего встречается именно там.
При этом сами сельджуки отлично понимали, что шиитам с их традицией мученичества, восходящей еще ко временам Талиба, не нужен гашиш, чтобы массово жертвовать собой. Вероятно, отсылка к этому наркотику была метафорой, обозначающей «изгоя общества», которыми старались представить низаритов сунниты, а не буквальных наркоманов. А европейцам все эти тонкости были не так важны, как еще один красивый миф в копилку ориентализма.
Государство низаритов просуществовало более двух сотен лет. Для исмаилитской общины среди бурного океана недружественных сил это не просто много, а очень много. Сгубило ассасинов нечто совершенно ультимативное – то, чему не могли противостоять и куда более могущественные силы. Этим роком судьбы стали монголы, уничтожившие государство низаритов в середине XIII столетия. Это нашествие сильно изменило регион. Ассасины сумели сохраниться как религиозная группа, но места для нового государства по образцу ибн Саббаха в этом регионе уже не было.
Истоки
История ислама – это перечень расколов, больших и не очень. Все началось в 632 году, когда умер Мухаммед – мусульманский пророк и основатель этой религии. У вдохновленных и объединенных усопшим арабов основные завоевания и успехи были еще впереди. Но вначале им требовалось преодолеть первое серьезное испытание – дележ наследства.
Сразу же начались выборы халифа, который возглавил бы всех мусульман, и продолжил экспансию. Не без интриг, ругани и давления, в этом процессе победило племя курайшитов – первые 4 халифа были как раз из их числа. Дела последнего из них – Али ибн Абу Талиба – шли не очень хорошо. Многочисленные бунты и гражданские войны его доконали – в 661 году Талиб был свергнут Муавией ибн Абу Суфьяном, военачальником, незадолго до того завоевавшим византийскую Сирию.
Муавия возглавил Халифат, основав династию Омейядов. С этого началось глубочайшее и древнейшее противостояние исламского мира – борьба шиитов и суннитов. Если первые яростно ненавидели убийц Талиба, то вторые показали себя политическими реалистами, и сочли за благо примкнуть к победителям.
Краеугольным камнем шиитской идентичности была уверенность, что Мухаммед назначил своим преемником именно Талиба – даже не трех первых халифов. Сунниты, разумеется, считали иначе: халифом может быть не обязательно родственник Мухаммеда или Талиба. Обе стороны ссылались на хадисы – записанные высказывания Мухаммеда. И те, и те понимали и трактовали их по-своему – что давало возможность оформить базу для раскола на века и тысячелетия.
Дальше расколы продолжались во всех направлениях, но нас интересуют именно шииты. В VIII веке они наступили на те же грабли – не смогли урегулировать вопрос о наследстве. В ходе очередной свары обошли законного претендента на наследование звания шиитского имама – Исмаила. Тот, разумеется, стал центром притяжения для группы недовольных. А через несколько лет умер при загадочных обстоятельствах.
Многим шиитам все это живо напомнило историю с убийством Талиба. От шиитов откололась новая группа, назвавшаяся исмаилитами – в честь то ли убитого, то ли самостоятельно умершего Исмаила. Но и это был не конец – в конце XI века исмаилиты вдрызг разругались между собой – причиной стали… да, вы угадали, вопросы наследования. После гражданской войны исмаилиты раскололись на последователей аль-Мустали (мусталитов) и последователей Низара – низаритов. Последние и есть знакомые нам ассасины.
Ассасины: начало
Первые годы государства низаритов безоблачными назвать было сложно. Персидская община, возглавляемая Хасаном ибн Саббахом, подвергалась гонениям со стороны суннитов-сельджукидов. Требовалась надежная база – центр операций, который нельзя будет взять без серьезного напряжения сил.
Им стал Аламут – сильная горная крепость на территории сегодняшнего Ирана. Выгодное расположение на утесе, отличная наблюдаемость всех подходов к твердыне. Огромные склады с провизией, глубокое водохранилище – это было не единственное, за что полюбился Аламут ибн Саббаху. Возможно, даже важнее было население вокруг крепости – это были, в большинстве своем, исмаилиты.
Внутри Аламута находился сельджукский наместник, но не простой, а склонявшийся к исмаилизму. Словом, идеальный объект для воздействия. Ибн Саббах мог только благодарить Аллаха за такой подарок – в 1090 году наместник сдал крепость за взятку в 3000 динаров.
Это, впрочем, было только начало – получив базу, низариты тут же принялись захватывать окрестные поселения. И, самое главное, любые мало-мальски пригодные крепости. Этого им, кстати, показалось мало, и ассасины принялись активно возводить свои. Хасан понимал, что рано или поздно сельджуки разберутся с текущими делами, и займутся им всерьез. Занятие же каждой крепости в сложных горных условиях усложняло задачу его разгрома.
Стратегия выживания
Ибн Саббаха волновало выживание общины. Шансов победить сельджуков в прямом столкновении у него не было. Если враг соберется с силами (что в Средневековье, правда, могло занимать довольно много времени), низаритов сомнут. Поэтому Хасан пошел по другому пути.
Во-первых, он основал учение «Дават-и-джадит» — «призыв к новой вере». Он использовал как шиитскую ненависть к суннитам, так и не до конца растворенную арабами персидскую идентичность. Сельджуков – чужаков и последователей неверного течения ислама – надо было вышвырнуть из Ирана. И, благодаря проповедникам ибн Саббаха, эту мысль поддерживал каждый житель контролируемых низаритами земель.
На этой базе набирались фанатичные добровольцы. Их называли «фидаями» – то есть «жертвующими». Правильно обрабатываемые проповедниками ибн Саббаха, они были готовы наносить самоубийственные удары. Готовность погибнуть во имя правого дела расширяла спектр тактических возможностей – фидаям не требовалось продумывать отход, что упрощало организацию атак.
Мало того, согласно концепции ибн Саббаха, отход только вредил. Его логика была проста: «Мы окопались в горном регионе. Сковырнуть нас с ходу не получится, поэтому противнику понадобятся значительные силы. Их надо будет собрать и обеспечить припасами для долгих осад. Все это займет время. И мы им воспользуемся».
А дальше особенности Средневековья диктовали ибн Саббаху отличный выход. В отличие от современных регулярных армий, в феодальной реальности XI века гораздо более многое зависело не только от умений командного состава, но и от авторитета. И систематическое устранение командиров наносило армии гораздо больший урон, чем сегодня.
Не менее важным было убивать демонстративно – средь бела дня, при крупном скоплении народа, невзирая на охрану. Сам факт того, что ассасина мало волновала собственная жизнь, вкупе с тем, что такие убийства происходили регулярно, был серьезным психологическим ударом. И даже обстоятельно подготовленные кампании против низаритов или теряли в ударной мощи, или не начинались вовсе.
Хассан ибн Саббах
Уже в 1092 году ибн Саббах проверил свои выкладки на практике. Тогда сельджуки устроили крупный поход и осадили Аламут. Что стоило жизни султанскому визирю, а также двум его сыновьям, попытавшимся отомстить. Через месяц внезапной смертью умер сельджукский султан. Если это и было убийство, то точно не в стиле низаритов – те предпочитали демонстративный подход. Результатом, в любом случае, стала гражданская война в стане сельджуков, и от секты ибн Саббаха отстали.
Но многие приписывали смерть султана низаритам. Что только шло им на пользу – ведь страх всегда можно превратить в оружие. Убийства средь бела дня продолжались. Авторитет ассасинов возрос, и вскоре за их деятельность стали принимать вообще любое политическое убийство в регионе. Что резко убавляло у любого «сильного человека» желания вообще лезть в это осиное гнездо.
Мнимые наркоманы
Европа узнала об ассасинах из рассказов путешественников. Её мало интересовали сложные взаимные претензии внутри мусульманского мира. Зато романтизированный образ низаритов заходил «на ура».
Особенно популярна была история про «старца горы», который набирал молодых людей в свой орден и якобы использовал гашиш, чтобы показать неофитам «ворота в рай». Те верили и были готовы наносить самоубийственные удары тем, на кого покажет «старец горы». Образованное от «гашиша» слово «хашшишин» трансформировалось в европейское «ассасин».
Все это, конечно, не так – регулярное употребление гашиша сделало бы из члена секты жалкого наркомана, а не холодно выжидающего удобного момента убийцу. Нет ничего о наркотиках ни в исмаилитских источниках, ни у их врагов-суннитов. Хотя само слово «хашшишин» раньше всего встречается именно там.
При этом сами сельджуки отлично понимали, что шиитам с их традицией мученичества, восходящей еще ко временам Талиба, не нужен гашиш, чтобы массово жертвовать собой. Вероятно, отсылка к этому наркотику была метафорой, обозначающей «изгоя общества», которыми старались представить низаритов сунниты, а не буквальных наркоманов. А европейцам все эти тонкости были не так важны, как еще один красивый миф в копилку ориентализма.
Монголы штурмуют Аламут
Финал
Государство низаритов просуществовало более двух сотен лет. Для исмаилитской общины среди бурного океана недружественных сил это не просто много, а очень много. Сгубило ассасинов нечто совершенно ультимативное – то, чему не могли противостоять и куда более могущественные силы. Этим роком судьбы стали монголы, уничтожившие государство низаритов в середине XIII столетия. Это нашествие сильно изменило регион. Ассасины сумели сохраниться как религиозная группа, но места для нового государства по образцу ибн Саббаха в этом регионе уже не было.
- Автор:
- Тимур Шерзад
- Использованы фотографии:
- pinterest.com, regnum.ru
Свежие комментарии