Заместитель командира полка Лев Львович

В воздухе

– Штурмана, проходим восточный берег Сахалина…

– Штурмана, проходим траверз мыса Терпения…

– Спасибо, Лев, а то же мы без тебя и не узнаем, где летим. Прекращай уже рассказывать обо всем, что видишь. Молча держись за ведущим, не мешай работать.

– 150-й меридиан подскажите…

– Боже мой! Ну зачем он тебе нужен, этот меридиан?

– Ну я же истребителями управляю, подскажу им рубеж.

– Лев, мы же в радиомолчании летим… И куда истребители денут твой «рубеж»?

– А я на другом канале подскажу, никто не услышит.

– Ну да, кроме врага, который все каналы прослушивает, заодно и узнает, что с нами истребители летят.

– Ведущего вижу хорошо… Сейчас поближе подойду…

– Лев, ты кушать не хочешь?

– Нет, а что?

– Ну, может, ты все-таки поешь? Скушай яблочко, а мы в тишине посидим, отдохнем, пока твой рот будет занят делом. Устал я от твоего галдежа, а ведь только второй час полета пошел… Да после посадки я еще два часа твои разговоры из ушей буду вытряхивать.

– Ну, ты это… Кто здесь командир?

– Лев, «командир» – это ты, не сомневайся, ты же сидишь впереди и слева, у тебя и штурвал есть, а на нем и проклятая кнопка СПУ (самолетное переговорное устройство), но ты же уже достал всех своим галдежом! У тебя же какой-то словарный понос… Ну давай поспорим, что ты и десяти минут молча не просидишь?

– Ну давай поспорим, мне не слабо. На что спорим?

– На банку тушенки из бортпайка.

– Хорошо, засекай время.

– Включил секундомер!

Мы выполняем дивизионный вылет на «удар по АУГ». Мы – это 40 «бэкфайеров» и 12 Ту-16, и еще нам придали 2 Су-27. Всю группу ведет заместитель командира дивизии, ведущий группы нашего полка – заместитель командира полка Лев, которому доверили управление истребителями.

В экипаже Льва летим и мы с Мишкой, два штурмана полка. Такой уж у нас штатный экипаж – Лев, правак Витя и два Мишки сзади. Мы уже достаточно зрелые офицеры, нам с Витькой чуть побольше тридцати лет, Лев старше нас на два года, а Мишка – на три младше.

Нам очень редко удавалось летать своим экипажем, обычно мы все инструкторим по разным экипажам или сидим на КДП, но на дивизионный вылет надо лететь штатным «слетанным» экипажем, поэтому приходится терпеть весь этот бардак.

По жизни Лев не просто Лев, а Лев Львович, подполковник, отличный летчик, прекрасно знающий самолет и даже, как говорится, кавалер двух орденов Красной Звезды. Ну, как я его называю – дважды краснознаменный дважды Лев.

Перевелся Лев к нам из Дальней авиации, как он говорил – «из Минска». Но все мы знали, что не из самого Минска, а из гарнизона Мачулищи. И иногда, когда Лев уж очень хвастался, кто-нибудь его урезонивал:

– Да знаем мы твой боевой путь, из влагалища – в училище, из училища – в Мачулищи.

Особых подвигов Лев не совершал, просто очень удачно участвовал в практических пусках ракет, то есть не мешал своим штурманам пускать ракеты.

Но были пару моментов в летной карьере Льва, когда он с честью вышел из сложных ситуаций, так что свои ордена он носил по праву, и я во Льве был уверен на все 100 процентов. Случись что, не подведет.

Но это – в воздухе.

На земле

На земле ситуация несколько иная.

Лев – холерик. Даже не так, правильно – ХОЛЕРИК.

Он, как шарик ртути, абсолютно не умеет находиться в состоянии покоя. Все время куда-то бежит, что-то кричит, постоянно хочет действовать и каждый раз невпопад.

Во всем, что не касается самолета, у него поверхностные знания, и Лев все время пытается их применить как можно быстрее.

Решения Лев принимает быстро и неправильно, но это его не смущает. Если его не остановить, то водопад решений любого смоет за борт.

Мы все об этом знаем, уже привыкли к нему и не обращаем никакого внимания на попытки Льва чем-нибудь руководить, просто научились уворачиваться.

Как-то я сидел на командном пункте полка у брата. Ну, курили, болтали с нашим однокашником, который «стоял» оперативным дежурным.

Однокашник был рукодельником и предложил брату оборудовать КП системой табло, которые с момента «Тревоги» после нажатия кнопки будут загораться в определенной последовательности через необходимые промежутки времени, напоминая оперативному последовательность действий. Ну, типа – «Оповестить личный состав…»…

Тут на КП зашел штурман полка Саня, покурил, послушал наши планы и сразу же предложил:

– Самое первое табло надо обозвать так: «Льву не доводить!», а то он примчится самым первым, возьмет все в свои руки и запутает не столько противника, сколько нас и штаб дивизии.

Купил Лев машину, поставил около штаба и всем, кто проходил мимо, рассказывал, какой он ловкий водитель и как хорошо он изучил устройство своей «железной лошадки».

Прекрасно зная способности Льва что-то изучить, мы старались близко не подходить, чтобы он не замучил нас своими знаниями и не задавил своим умением водить машину.

Все это длилось не один день, и первым не выдержал наш родной правак Витек.

Он подошел к машине, открыл багажник, что-то осмотрел и покачал головой.

Лев тут же отреагировал:

– Что ты тут лазишь? Купи свою машину, там и открывай багажник.

– Лев, ты что, забыл, у меня же давно есть машина. Ты на чем раньше ездил, когда у тебя не было машины?

– А, ну да… Но моя – лучше!

– Никто не спорит, с тобой спорить бесполезно. А где твоя «запаска»?

Лев подошел к багажнику, внимательно осмотрел все внутри, «запаску» не увидел и очень огорчился:

– Нет «запаски». Наверняка, матросы сперли… Ну что теперь делать? Как без «запаски» по нашим дорогам?

– Да, дела… А зачем ты тут свою машину ставишь у всех на виду? Да и мешает она в штаб проходить. Давай так – я тебе помогу с «запаской», а ты поставишь машину туда, где все ставят.

– Ну давай, сейчас я быстро машину переставлю, а ты иди за «запаской».

Лев вскочил в машину, лихо развернулся и врезался в дерево. Не сильно врезался, слегка бампер помял.

Вовремя отпрыгнувший Витек несколько опешил от такого развития событий и выразил свое неудовольствие:

– Ну что ты творишь? Ты можешь что-нибудь делать осознанно?

– Не, ну а зачем они тут деревья понаставили?

– Они же не знали, что ты будешь тут на своей машине рассекать. И кто вообще продал тебе машину, не убедившись в том, что ты умеешь ею управлять?

– Завязывай уже, и так бампер поцарапал, иди за «запаской».

– Да не пойду я никуда. Вот смотри, Лев – самолет ты изучил прекрасно, а почему машину не изучаешь?

– Как это не изучаю? Да я все знаю, чего хочешь спроси.

– Да не буду я у тебя ничего спрашивать. Если бы ты свою машину изучил, ты бы знал, что твоя «запаска» крепится под днищем багажника, снаружи.

Уж и не знаю, как там Лев свою машину изучал, что с ней делал, но неприятности она притягивала постоянно.

Даже на общей автостоянке без участия владельца эта машина понесла урон.

Забрела на автостоянку корова, ходила, травку щипала, головой вертела и выбила рогом боковое стекло у машины Льва.

Очень Лев расстроился, и что самое обидное, не на кого было свалить вину за эту неприятность.

Но боевые прапорщики не бросили Льва в беде, и пока Лев делился своим горем с каждым, кого смог отловить в штабе, они вырезали кусок оргстекла и вставили вместо родного. Нормально так получилось, только немного мутноватое стекло.

В полете

А мы все летели к цели, и уже 5 минут в экипаже стояла долгожданная тишина.

Я даже начал волноваться за свою кошку, которой могла и не достаться тушенка из моего бортпайка, поэтому обратился к праваку:

– Вить, посмотри там на нашего командира, не случилось ли что?

– А что с ним может случиться, сидит мужественно, взгляд орлиный.

– Да он уже седьмую минуту молчит, на рекорд пошел, волнуюсь я…

Тут Лев не выдерживает:

– Да я и больше могу молчать!

– Все, Лев, проиграл ты свою тушенку! У меня три свидетеля.

– Ну ты, ты же сам, ты… это…

– Ничего не знаю, это ты должен был молчать, а не я. Но можешь гордиться результатом – семь минут молчал, это многого стоит. Витя, ты присматривай за ним, чтобы он с горя мою тушенку не сожрал.

Полет прошел нормально, враг был разбит, победа была за нами.

После заруливания и закатывания Лев выскочил из самолета и помчался искать машину, чтобы добраться до КДП.

Но пока он далеко не убежал, я ему напомнил:

– Лев! Ты куда мою тушенку потащил? Отдавай здесь, знаю я вас, летчиков.

– Ой, да на мою тушенку, на, подавись.

– Не твою, а мою, и не надо так орать, проиграл – отдавай.

Вот такой у меня был командир, у нас – экипаж, вот так мы летали...