Пантюркизм XXI века – эксперимент Эрдогана или нечто большее

Евразия — это где?

Сегодня, отстраняясь от российско-украинского противостояния, многие задаются вопросом — что по большому счёту готовится и назревает на юге евразийского пространства? И не выигрывает ли за счёт славянского спора старый геополитический оппонент России — Турция.

Концепцию евразийства, в том числе и экономическую, давно подвергали критике как западные политологи, так и многие российские политические силы, например, национал-демократы. Уже изначально было очевидно, что это не спасение от другого, по сути дела, евразийского проекта – пантюркизма.

Более того, учитывая борьбу за энергетические и другие природные ресурсы «российское» евразийство вполне может проиграть «тюркскому». В последнее время внешнеэкономическая политика официальной Анкары даёт понять, что Турция постепенно отходит от концепции развития, заложенной Ататюрком, заключающейся в том, что страна должна существовать в признанных миром границах, не пытаясь расширить своё влияние за их пределы.

Стоит ли напоминать, что пантюркизм и турецкий национализм — это отнюдь не одно и то же. Собственно, Ататюрка можно причислить к националистам наподобие уже упомянутых русских национал-демократов, мечтающих о Русской республике. Он категорически отрицал имперскую доктрину и османское прошлое, был настроен на сотрудничество с Европой, а не с исламским и тюркским миром.

Сегодня некоторые группы турецких националистов это направление поддерживают, в частности, от них можно услышать, что только полностью европеоидные тюркские народы (то есть анатолийского, средиземноморского, каспийского типов) могут считаться настоящими тюрками.

Получается, что это турки, гагаузы, азербайджанцы, карачаево-балкарцы, центральные и южные крымские татары, частично казанские татары и чуваши, кашкаи, но никак не монголоиды казахи, каракалпаки, тюркские народности российской Сибири, имеющие смешанный антропологический тип узбеки, туркмены, крымские и кавказские ногаи, башкиры.

Другая интеграция, другая экономика

Пантюркизм же заключается в стремлении к объединению и сотрудничеству всех народов, чьи языки относятся к тюркским, даже чувашей, чей язык настолько далёк от других тюркских, что до относительно недавнего времени их вообще к этой общности не относили.


Некоторые идеологи пантюркизма начала XX века считали историческим Тураном также и земли угро-финнов (почему-то исключая при этом самодийские народы, тоже уральского происхождения). Но из-за абсурдности этих утверждений идея провалилась.

В Туран почему-то не включили Монголию, где коренное население говорит на алтайских языках (при этом включая тюрок-казахов). По поводу населённого уйгурами китайского Синцзяна тоже была масса вопросов. В дальнейшем пантюркизм сузился только до собственно тюркских народов, при этом чувашам, весьма далёким от других тюрок, уделяется минимум внимания.

Исторически сложилось так, что тюркские регионы богаты углеводородами. Для активно развивающейся турецкой экономики это имеет огромное значение. Достаточно сказать про альтернативные поставкам через Украину нефтегазовые коридоры, крупные нефтяные терминалы в Джейхане под Аданой и т. п.

У Казахстана, Туркменистана и Узбекистана есть все ресурсы для того, чтобы не только обеспечить топливом саму Турцию, но и позволить ей перегонять сырье в Евросоюз. Плюс российские Татарстан и Башкортостан, которые не только имеют собственную добывающую промышленность, но и мощности по переработке углеводородов, а также другие отрасли, также для Турции имеющие большое значение.

Притяжение Каспия

Ну и, конечно, нельзя не упомянуть каспийский вопрос, о котором мы уже писали (Делёж Каспийского пирога). Турция, как известно, не имеет выхода к Хазру, как называли Каспий и весь регион иранские народы в древности (отсюда и современное название «Хазар денизи» в турецком, азербайджанском, кумыкском, крымскотатарском, туркменском, гагаузском языках).

Зато выход туда, и ещё какой, имеет Азербайджан — это воды с нефтяными месторождениями, кишащие рыбой, включая осетровые, судака и кутума. Азербайджан имеет очень небольшой участок границы с Турцией в своём эксклаве Нахичевань. Вопрос в том, что сообщение между каспийскими берегами и Нахичеванью по суше затруднено, поскольку путь лежит через недружественную Турции и Азербайджану Армению.


Посему доктрина экономического пантюркизма сильно зависит от возможности создания по армянской территории транспортного коридора, который бы открыл для Турции путь до западного побережья Каспийского моря и далее, через море – в тюркские государства Средней Азии, богатые энергоресурсами.

Хотя, конечно, есть вариант с Грузией, но тут, как в анекдоте про мужчину, который пил водку «с горла», а не из стопки: лучше обойтись без посредников. С Ираном же у Турции отношения крайне осложнены, к тому же это не тюркское государство, хоть и граница проходит по территории Иранского Азербайджана, и при этом Турция стремится эту границу перекрыть во избежание потока контрабанды.

Русский акцент

Что касается транспортного коридора Баку – Нахивань – Турция, то в данном случае непосредственно задействована Россия, с которой Азербайджан предпочитает обсуждать вопрос напрямую, поскольку армянские железные дороги принадлежат дочерней структуре РЖД. Из Нахичевани планируется построить железнодорожную ветку в Карс через небольшой участок границы эксклава с Турцией.

Таким образом, вопрос наземного транспортного сообщения между Турцией и Азербайджаном будет решён, если Россия, даже несмотря на противоборство Армении, согласится на восстановление транспортной инфраструктуры, которая была в советские времена до карабахской войны.

А Россия, скорее всего, согласится, поскольку РЖД будет иметь неплохой доход от таких перевозок: экономическое сотрудничество между Турцией и Нахичеванью всё больше и больше, не исключены и переброски в регион военной техники. Соответственно, транспортное сообщение Турции не только с эксклавом, но и с «материком» в разы повысит транспортный поток.

С Южным газотранспортным коридором ситуация для России более сложная: с одной стороны, можно ожидать сокращения доли поставок российского газа в Европу, но, с другой стороны, по соглашениям «Газпром» может рассчитывать на 50 % ёмкости газопровода и на инвестиции ЕС и Турции в пути транспортировки газа в Европу в обход Украины через подключение своих веток из Краснодарского края в Турцию, что сейчас актуально.


Однако Россия однозначно проиграет, если в проект включится Туркменистан с его запасами газа, имеющий общую морскую границу с Азербайджаном. Значительные запасы газа имеются и в соседнем Узбекистане, в котором Турция также ведёт активную политику по налаживанию внешнеэкономического сотрудничества. Учитывая, что запасы узбекской нефти истощаются, его включение в проект в поисках альтернативных вариантов экспорта углеводородов более чем реально.

Даже дружественный России Казахстан – и тот объявил о наращивании сотрудничества в поставках нефти с Турцией, а поскольку добыча газа в Казахстане развивается быстрее, чем добыча нефти, можно ждать и продолжения такого сотрудничества в сфере газа как альтернативного и экологически более чистого энергоносителя.

Тюркский мир взамен славянского

Поэтому силовая реакция России на смену в Украине власти в 2014 году, выразившаяся в организации в Крыму (а позже и в юго-восточных регионах Украины) референдумов по воссоединению, военном вмешательстве и прекращении, соответственно, любого экономического сотрудничества, ведёт к плохо предсказуемым последствиям. На Западе вообще не сомневаются, что они могут нанести урон российской экономике.

Испортив друг с другом отношения, Россия и Украина получили на южных рубежах уже даже не зачатки пантюркизма, а его практическую экономическую реализацию. Но у Украины эти проблемы пока довольно призрачные, поскольку Турция может влиять на Киев только косвенно.

Во-первых, посредством сотрудничающего с ней Меджлиса и крымско-татарских беженцев на «материке» (крымско-татарская автономия в Херсонской области уже под контролем России). Во-вторых – через гагаузов Одесской области, где политика Турции в основном культурно-образовательная. Но районы проживания гагаузов напрямую соседствуют с важными транспортными терминалами на Дунае.

У России же перспектива вообще печальная: Турция просто может перехватить у неё инициативу евразийского сотрудничества с азиатскими странами СНГ, из которых только Таджикистан не тюркский (но зато имеет значительное узбекское население, не всегда сильно интегрированное в таджикское общество).

Основные проблемы для России, естественно, в данном случае экономические. Турция упорно перетягивает на себя ведущую роль России в евразийском пространстве. Так сложилось, что большая часть азиатского СНГ – тюркская, при том что сибирское русское население уступает по численности даже одному только густонаселённому Узбекистану. Поэтому терять такой регион, богатый на ресурсы (а в случае с Казахстаном – и на наукоёмкую промышленность), ни в коем случае нельзя.


Однако в целом политика Турции менее агрессивная, чем у «коллективного Запада». Вероятнее всего, России придётся как-то мириться с экономическим пантюркизмом, пусть это будет и конкуренция на евразийском направлении. Наше преимущество — не только многоотраслевая экономика, но и грамотная финансовая политика, не в пример сомнительным экспериментам Эрдогана с госрегулированием, курсом лиры и инфляцией.

Ещё один положительный для России фактор — полное игнорирование пантюркистами ислама. Это значит, что Россия, как и весь христианский мир, будут иметь дело с силой, противоречащей фактору исламского фундаментализма, альтернативной ему в мусульманских регионах.