Один из изъянов российской тактики в том, что она сугубо реактивна. Россия не формирует повестку сама, а лишь пассивно реагирует на западные раздражители, предсказуемо для Вашингтона идя по заданному для нее коридору.
Чтобы было понятнее, о чем речь, приведу пару иллюстраций. Вот, скажем, начали украинцы обстреливать российское приграничье.
Из Москвы в ответ последовал грозный окрик с угрозой «наносить удары по центрам принятия решений». Объявили на Западе о поставках Киеву дальнобойных РСЗО – и снова Москва реагирует в том духе, что пусть только попробуют применить их против нас. Обсуждают на Западе очередной пакет санкций – и вот Медведев уже пишет колонку с грозным предупреждением, что будет, если наступить на российский интерес там то и там-то.
Нетрудно заметить, что во всех случаях Москва всегда реагирует, иногда – с большим опозданием, как в случае с началом «калибровки» железных дрог и мостов. Если сравнить это с шахматной партией, то русский ход всегда второй, а вот Запад ходит первым, навязывая свой сценарий противостояния, в котором у России заведомо роль реагирующего, обороняющегося, но не атакующего. В то время как нужно не дожидаться ухудшения ситуации, а упреждая, бить первыми.
Предельно жесткий российский ответ должен следовать сразу за объявлением о поставках Киеву РСЗО, не дожидаясь, пока украинцы начнут из них лупить по Херсону или Белгороду. Только в таком случае он будет носить воспитательный характер, упреждая в западных и украинских головах саму мысль об эскалации.
В реактивной же логике – все возможные российские ходы просчитаны противником наперед, до самого финала партии. Просто потому, что Россия не задает повестку своими упреждающими ходами, а лишь реагирует на действия Запада, прощупывающего границы допустимого. И если после первой, второй и даже третьей провокации следуют лишь словесные угрозы, их перестают бояться, задирая ставки в игре на повышение.
Разберем этот тезис подробнее. Только за последнюю неделю мы стали свидетелями принятого в ответ на запрос Киева о поставке высокоточного оружия большой дальности решения Британии о поставках Украине партии реактивных систем залпового M270 и боеприпасы M31A1, способных вести огонь на расстояние до 80 км. Плюс к этому о решении снабдить ВСУ четырьмя (но это пока!) американскими комплексами РСЗО HIMARS сообщил и Вашингтон.
Российским ответом стали слова Лаврова о том, что «чем дальнобойнее вы будет поставлять вооружение, тем дальше мы будем отодвигать от своей территории линию, из-за которой неонацисты могут угрожать России». Вслед за тем Небензя в ООН высказался в том духе, что Россия «оставляет за собой право наносить удары по центрам принятия решений об использовании дальнобойных видов оружия».
В более полном виде его цитата выглядит так:
«Мы отфиксировали намерения США и Запада осуществлять поставки на Украину дальнобойных артиллерийских установок РСЗО большой дальности. Киевский режим уже воспринял это как карт-бланш для продолжения и интенсификации обстрелов гражданских объектов на Донбассе.
Никакой военной целесообразности у таких обстрелов нет. И в Киеве это прекрасно знают. Знайте и вы, что ваши страны становятся прямыми соучастниками преступлений ВСУ на Донбассе со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В этой связи мы не только оставляем за собой право отодвигать линию угрозы от неонацистов для РФ и Республик Донбасса на расстояние возможного поражения новыми дальнобойными боеприпасами, но и наносить удары по центрам принятия решений об использовании подобных видов оружия».
Отжав дипломатический пафос, мы получаем причинно-следственную цепочку: «Зафиксировали намерения – оставляем за собой право». Вроде бы логично, если не принимать во внимание, что Украина УЖЕ обстреливает Донецк имеющимся у нее орудием, не дожидаясь американских поставок, выпустив по столице ДНР только в понедельник, 6 июня, 50 выстрелов из «Градов» всего за один час. А 29 мая – более 100 снарядов. 30 мая было убито шестеро, а ранены 14 человек.
Понятно, что в Донецке народ натурально звереет от непонимания: как так, вроде бы каждый день «калибруют» склады с боеприпасами и техникой, а они у ВСУ все не заканчиваются и не заканчиваются. Игры в «вы везите, а мы потом «откалибруем» – явно не работают, превращаясь в откачивание воды из постоянно наполняемого бассейна. Оно, вроде, все при деле, но финиш не просматривается.
Военным стратегам, конечно, виднее, но, может, не стоит дожидаться, пока оружие попадет на Донбасс, а уничтожать его прямо на границе, начиная с путей доставки в Карпатах? Недавний ракетный удар по Бескидскому тоннелю – хорошее решение, но почему только сейчас, а не два месяца назад? И почему не каждый день?
Я уже не говорю о том, что на четвертом месяце операции на Украине по-прежнему прекрасно работает транспортная логистика, а удары по жд-узлам лишь на время задерживают в пути составы, а основные автотрассы никто и не думает перебивать, как и энергоподстанции, вышки мобильной связи и информационные «башни Саракша» в виде интернета и телевещания.
На Украине за пределами зоны боевых действий на Донбассе, в Харькове и в Николаеве нет никаких проблем ни с водой, ни с электричеством, вообще ни с чем, кроме ставших дефицитными бензина и соли.
Может я и неправ, но не так я себе представлял тяготы воюющей страны. В таких условиях украинцы могут прекрасно жить годами, совершенно не замечая, что идет война и не имея никаких мотивов не только капитулировать, но и вообще о чем-то договариваться. Да что там говорить – на Украине уже всерьез собираются возобновлять регулярные футбольные матчи на открытых аренах.
Между тем, даже если иметь в виду лишь стратегию нанесения неприемлемого ущерба, чтобы стимулировать противника на содержательные переговоры, я уже не говорю про стратегию полной победы над ним, то без всего перечисленного выше никак не обойтись.
Одними лишь успехами на фронте никак не обойтись. Тем более, когда они вынужденно носят не молниеносный, а довольно медленный характер. Подстегнуть процесс можно дезорганизацией тыла и созданием невыносимых жизненных условий для тех, кто составляет массовую пассивную поддержку этого режима и обеспечивает ему мобилизационный резерв.
Потому что можно долго скрывать масштаб реальных потерь на фронте. Но если у тебя в тылу свет подают с перебоями по три часа в день, если у тебя нет интернета, не работает ТВ, а воду приходится носить ведрами с улицы, потому что ракетным ударом перебит водопровод, это зачастую создает куда более эффективный для решения военных задач психологический фон в тылу. Особенно, если длится месяцами.
А если вся война для тебя состоит лишь из сюжетов по ТВ и сирене воздушной тревоги раз в два-три дня, то тебя гораздо легче убедить в том, что жизнь если уже не наладилась, то наладится вот-вот. А там – и перемога не за горами.
Собственно, именно поэтому нужно бить первыми. И бить куда интенсивнее, чем сейчас. Расширяя географию и создавая неудобства как можно большей тыловой территории противника. Иначе эта игра в индейцев и ковбоев может тянуться годами.
Свежие комментарии