Себастиян — португальский «король под горой»

У себя в Португалии юный король Себастиан носил славное прозвище: «Желанный» («O Desejado»). Представители рода Габсбургов не славились многочисленным выжившим потомством, отец Себастиана, Жуан Мануэль, был восьмым ребёнком в семье, но царствовать пришлось именно ему — все четыре старших брата скончались во младенчестве. Да и сам Жуан умер восемнадцати лет от роду — от диабета, не дожив до рождения сына трёх месяцев. Родись вместо Себастиана девочка, и португальская корона уходила испанскому королю Филиппу II («любовь» португальцев к испанцам общеизвестна), так что появления наследника славной династии, без преувеличения, ждала вся Португалия.

Первые три года вместо Себастиана правил дед Жуан III, но после его смерти в 1557 году на трон вступил герой этой истории. Мальчику на момент коронации было 3 года, 4 месяца и 22 дня, так что регентом при нём стала бабушка (мать, кастильскую принцессу Хуану Австрийскую, Филипп II отозвал домой, и с возраста в 5 месяцев она сына не воспитывала) Екатерина Австрийская. Когда не стало и бабушки, за Себастиана начал править двоюродный дед — кардинал Энрике де Эвора. Но в 1568 году он начал править самостоятельно!

Как ни странно, Себастиан, несмотря на вырожденцев Габсбургов в родне, вырос сильным и здоровым. Ему досталась империя, которая уже прошла пик своего роста, но ясно это ещё не было: современники считали, что это просто престарелые короли перестали открывать и завоёвывать новые владения, а вот Себастиан... Надежды на молодого короля были огромные! Да и сам он имел грандиозные планы, которые имели все основания сбыться. Король был не только сильным, но и умным — увлекался шахматами, получил у иезуитов прекрасное образование. Правда, иезуитское образование всегда было направлено на воспитание твердокаменных католиков, но в католической Португалии это никого не смущало.

Начал Себастиан «за здравие»! При нём свели в единый «Кодекс Себастиана» всё португальское законодательство. Были введены королевские стипендии для студентов, изучающих медицину и фармацевтику, во время чумы король построил в Лиссабоне две больницы, куда пригласил работать лучших врачей из Севильи. Была упорядочена система мер и весов, в частности, введены новые меры для жидких и сыпучих продуктов. Был справедлив Себастиан и к своим заморским подданным: индейцев, которые помогли отразить нападение французов на португальскую Бразилию, король наделил земельными владениями и запретил обращать в рабство (сегодня не впечатляет, но для XVI века...). Было сокращено время рассмотрения судебных исков, а во время голода 1576 года для бедных крестьян открылись королевские зернохранилища...

Но всё это было... Не то. Себастиан был доном Кихотом на троне, мечтавшим о рыцарских подвигах и героических сражениях. Он, на манер средневековых королей, регулярно верхом ездил по стране в сопровождении министров, искореняя попадавшуюся под руку неправду. И хотел видеть себя великим полководцем, сокрушающим бесчисленные мавританские рати. Здесь иезуитское воспитание дало о себе знать. Когда во дворец Рибейра прибыл изгнанный султан Марокко Абу Абдалла Мухамед аль-Мутавакиль и попросил военной помощи против свергнувшего его с трона дяди, Абу Марвана Абд аль-Малика, Себастиан понял, что время рыцарских подвигов и приключений настало!


У португальцев уже были форпосты в Северной Африке: Танжер, Сеута и Мазаган. Но у Себастиана планы были наполеоновские! Юный король решил завоевать Марокко и полностью искоренить там ислам, вернув христианскую Северную Африку времён Блаженного Августина. План не казался самонадеянным: под скипетром Себастиана была огромная колониальная империя от Бразилии до Макао, так что денег на наёмников хватало. 800 тысяч золотых крузадо позволили нанять внушительную армию — около 23 тысяч человек, где помимо португальского дворянства присутствовали испанские, немецкие и валлонские наёмники, в том числе такие странные (но очень опытные в военном деле!) личности, как английский пират и авантюрист Томас Стакли.


В июне 1578 года португальский флот из 400 кораблей и судов отплыл в Африку. После стоянки в испанском Кадисе Себастиан со своим воинством высадился в Асиле. Испанский король Филипп II, с дочерью которого был помолвлен Себастиан (жениться король не успел), цинично рассудил: «Если он победит, мы приобретём славного зятя, если будет побеждён — королевство». Собственно говоря, так всё и случилось...


Первоначальный план кампании предусматривал захват города Лараш на севере Марокко, но короля манили подвиги, и он двинул армию вглубь страны. Против этого выступали все опытные командиры, но оплачивал мероприятие Себастиан, так что ему было и музыку заказывать.

Пройдя за 6 дней 40 миль по жаре, король собрал военный совет, на котором поставил вопрос: какой тактики придерживаться, оборонительной или наступательной? Абу Абдалла Мухамед аль-Мутавакиль рекомендовал не спешить, он был в курсе того, что у дяди плохое здоровье и его естественной кончины можно ожидать со дня на день.

Но Абу Марван Аб аль-Малик тоже был не лыком шит: он решил сыграть на самой чувствительной струне в сердце Себастиана — чувстве рыцарской чести. Он слал юному королю письма, в которых притворно отговаривал от похода внутрь страны, но одновременно подначивал португальца: «Я пересекаю всю страну, чтобы встретиться с тобой, а ты не делаешь мне навстречу ни шага. Это недостойно рыцаря и христианина, а если ты отступишь назад, к месту своей высадки, то ты всего лишь собака и сукин сын». Само собой, Себастиан бросился в наступление...


4 августа 1578 года армии «трёх королей» встретились у городка Эль-Ксар-Эль-Кебир. Марокканский султан навязал португальскому королю битву на невыгодной позиции — португальцы и войска их союзника Абу Абдалла Мухамеда аль-Мутавакиля оказались зажаты между рекой Лукос и её притоком аль-Махазином («Гнилушкой» по-русски), при этом уровень воды в обеих реках сильно повышался во время прилива. Португальцев сопровождал огромный обоз, для защиты которого они выстроились в несколько каре, султан же выстроил свои войска в форме полумесяца, с намерением охватить португальцев с флангов.


Абу Марван Аб аль-Малик был при смерти и командовал своей армией численностью около 60 тысяч человек (возможно, в войске присутствовали турецкие янычары, османские источники даже утверждают, что общее командование осуществлял османский полководец Рамазан-паша), не вставая с постели, рядом с ним постоянно находился врач-еврей, поддерживающий в марокканском полководце последние искры жизни. Наёмниками у Себастиана командовал Томас Стакли. Впрочем, недолго: по одной версии, после первого же обмена артиллерийскими залпами ему оторвало пушечным ядром ноги, по другой — он был убит своими же солдатами-итальянцами.


На флангах марокканского войска стояли 10 тысяч кавалеристов, а центр составляли мавры, изгнанные с Пиренейского полуострова и имевшие на европейцев зуб. Когда мусульманам удалось охватить фланги португальской армии, султан Абд аль-Малик покинул носилки и в седле возглавил общую атаку. Это было не лучшее (хотя как посмотреть...) решение — марокканский командующий умер в бою «по естественным причинам», был слишком болен и стар...

У Себастиана в центре стояли португальские авантюристы и наёмники под командованием Кристована де Тавора, левый фланг — тяжёлая кавалерия во главе с королём, правый фланг — кавалерия герцога Авейру. Вторую линию пехоты возглавил Васко де Силвейра, а третью — Франсиско де Тавора.


В начале боя авантюристы Кристована де Тавора опрокинули авангард марокканцев, но умирающему султану удалось остановить отступление, после чего сил у него осталось только на то, чтобы приложить палец к губам — требование не разглашать его смерть, чтобы не деморализовать армию. Между тем кавалерия с флангов была атакована кавалерией мавров, не смогла оказать помощи центру, и наёмники стали отступать. Через четыре часа после начала боя всё было кончено. Себастиан Желанный на совет сдаться ответил: «Господа, свобода может быть потеряна только при жизни» и бросился в гущу схватки. Последним короля видел живым виконт Луиш де Лима: он в окровавленных доспехах скакал к реке, погони за Себастианом, по заверению сеньора Луиша, не было...


А мёртвым короля не видел никто. Его тело не было найдено после боя ни португальцами, ни марокканцами. Королём Португалии короновали престарелого двоюродного деда короля — кардинала Энрике. Но Энрике не мог иметь детей, и впереди маячила династическая уния с Испанией: сын Филиппа II дон Карлос был самым прямым наследником престола после смерти короля-кардинала. В стране это не устраивало практически никого, а значит, созрел запрос на «выжившего в бою Себастиана» — трупа-то никто не видел!


Есть спрос — будет и предложение: лже-Себастианы появились, причём в количестве нескольких штук. Первый, по сути дела, таковым не был: монашек-кармелит, не прижившийся в монастыре, в сопровождении весёлой компании шатался по кабакам, где, хорошо выпив и закусив, его друзья (выдававшие себя за дона Кристована де Тавора и епископа де Гуардиа) намекали трактирщику, что у него только что имел честь отобедать Сам! Брать деньги с компании после этого у трактирщика, само собой, не хватало совести, а ничего другого лоботрясам, по большому счёту, и нужно не было.

Постепенно и сам монашек стал подтверждать, что он и есть спасшийся Себастиан. Когда властям доложили о первом Лже-Себастьяне, его было приказано изловить и доставить в Лиссабон, но... Своего имени доставленный не назвал даже под пытками, ловкача «прокатили на осле» по Лиссабону, а будучи отправленным на галеры (входившие в состав Непобедимой Армады), он сбежал во время стоянки во Франции, после чего следы первого самозванца исчезают.


Второй Лжесебастиан — Матеуш Алвареш, родился в семье каменотёса и также ушёл в монахи. Жить в монастыре ему не понравилось, и он выпросил у начальства добро на жизнь отшельника, живущего подаянием. Само собой, вскоре среди крестьян возникли слухи, что это король, наложивший на себя монашеские обеты после поражения в битве. Некоторые утверждали, что слышали в ночи из кельи пылкие мольбы: «О, Португалия! Что за тьма тебя покрыла! О, я, несчастный Себастиан! Я единственная причина твоих бед! О, сколько раскаяния, смирения и слёз понадобится, чтобы я смог искупить свою вину!».

Стоит отметить, что если первый Лже-Себастиан был чернобородый и смуглый, совершенно внешне реального короля не напоминавший, то у второго определённое сходство было — он имел рыжую бороду и белую кожу. И бесплатной кормёжкой в кабаках он ограничиваться не собирался: целью сына каменотёса был португальский престол. И он нашёл понимание у крестьян! Испанцы всех достали, вокруг «Себастиана» образовалась шайка из 800 человек, в селении Эрисейра Матеуш впервые объявил себя королём Себастианом. Так что он, на манер нашего «Тушинского вора», стал «Королём Эрисейры». Лже-Себастиан даже писал письма адмиралу дону Диогу де Соуза с требованием признать его королём. Дон Диогу потребовал доказательств, которые «король», само собой, предоставить не смог, после чего переписка оборвалась.

В общем, вскоре началось масштабное восстание против испанцев, сторонники Лже-Себастиана захватили несколько сёл и планировали двинуться на Лиссабон. Властям пришлось откомандировать несколько полков под командованием дона Фонсеке, чтобы подавить восстание. Повстанцы сражались храбро, в плен сдавались редко, даже испанцам пришлось признать их мужество. А вот сам «Король Эрисейры» попытался бежать в горы, но был схвачен и доставлен в столицу. 14 июня 1585 года его четвертовали в Лиссабоне.

Третьим Лже-Себастианом стал пекарь Габриэль Эспиноса, который, пользуясь определённым внешним сходством с королём, пытался выдавать себя за него. Повесили хитрована в 1595 году. А в 1598 году появился очередной Лже-Себастиан: он ездил по Италии и рассказывал, как выжил в «битве трёх королей». Кто он был — неизвестно, но был прекрасно образован и умел вести себя в приличном обществе. В Венеции «король» был арестован и выдан испанцам, которые его повесили. Последнего Лже-Себастиана повесили в 1619 году, но легенда... Легенда осталась.

Ещё в конце XIX века восставшие против властей штата Байя бразильские крестьяне ждали, что вот-вот к ним вернётся «добрый король Себастиан» и поможет справиться с «безбожной республикой». Таким образом, юный Себастиан пополнил ряды «спящих королей» или «королей под горой», став в одном ряду с Артуром, Карлом Великим и Фридрихом Барбароссой...