Неизвестная война. Краски войны

Неизвестные войны. В нашем сегодняшнем материале мы отойдем от правила давать в тексте вырезки из газеты «Известия» и расскажем о том, о чем в этой, да и в других советских газетах тогда не сообщалось. Причем не сообщалось не по какому-то злому умыслу, нет, а просто тогда эту информацию важной не считали, вот и все. Между тем как сегодня она представляет собой вполне определенный интерес.

Причем для того, чтобы облегчить восприятия текста, вместо сухого рассказа будет использован отрывок из первой книги авторского романа «Трое из Энска». Там его главные герои попадают в Екатеринодар, тогдашний центр кубанской белогвардейщины, и ходят по городу, рассматривая встречающихся им военных, одетых в мундиры «цветных полков», названных в честь их бывших командиров и представлявших, так сказать, военную элиту Белого движения.

«И на вокзале и в городе от ярких мундиров, встречающихся им солдат и офицеров, буквально рябило в глазах. Последних, в том числе и с винтовками в руках, было больше всего. Борис пялился на них во все глаза, а едва только они устроились на постой, побежал в город все разузнавать. Вернулся он нескоро, но зато ближе к вечеру, когда Володя со Стасей решили пойти прогуляться, мог уже давать им пояснения и более-менее во всем ориентировался.

– Вон те странные субъекты на той стороне улицы в черной форме, в красно-черных фуражках и с такими же двухцветными погонами – корниловцы. Это, так сказать, Добровольческая гвардия. Половина погона у них красная, что означает их кровь, пролитую за свободу. Другая черная – знак траура по свободе, загубленной большевиками. А красный цвет тульи на фуражке, видимо, символизирует то, что в конце концов они должны победить. Все это, как они говорят, установил покойный Корнилов еще в 1917 году. Впрочем, теперь при них о свободе говорить не рекомендуется. Для них сегодня это вроде бы как ругательство…


– Соответственно марковцы – в «Ледяном походе» ими командовал генерал-лейтенант Марков – носят погоны и фуражки бело-черного цвета: при черном околыше верх белый, погоны черные с белыми кантами и просветами. Цвета эти соответствуют девизу «Смерть и Воскресение»: черный – «Смерть за Родину»; белый – «Воскресение Родины».

– Алексеевцы щеголяют в белом и синем, что вроде бы сделано для того, чтобы напоминать о происхождении этих частей, поскольку в начале они формировались из гимназистов и студентов, отличительным цветом одежды которых был синий.

– Дроздовцы носят фуражки с малиновым верхом, белым околышем, черными кантами, а вот погоны у них малиновые с разным сочетанием кантов и просветов черного и белого цветов.

Ну и буквы на погонах, конечно… У корниловцев – «К», у марковцев – «М», у алексеевцев – «А», у дроздовцев «Д», хотя и не у всех. А еще эти их полковые цвета отражены у них на знаменах, полковых и батальонных значках: черно-красные значки у корниловцев, причем обычно с черепом и скрещенными костями, как и на нарукавной эмблеме, черно-белые у марковцев и черно-бело-малиновые у дроздовцев.

– А я почему-то раньше думала, – сказала Стася, – что у них белый флаг с государственным двуглавым орлом, потому-то их называют белыми. Или уж по крайней мере бело-сине-красный, а тут…

– Ну, этот-то флаг принят как общий главный символ борьбы за Россию, – важно сказал Борис, и было видно, что эту фразу он где-то подцепил, долго в душе ее лелеял, и вот наконец-то представилась возможность ее произнести. – Кроме того, как мне сказали, это обязательный элемент флагов для всех бронепоездов, а еще трехцветные бело-сине-красные шевроны в Добровольческой армии носят на рукавах углом вниз, так что традиции здесь блюдут еще как!

– А это что за личность такая? – показала Стася глазами на рослого офицера в пенсне, одетого в английский френч и фуражку цвета хаки, но в ярко-красных широких галифе с лампасами. – Почему это он в красных штанах?

– Это штаб-ротмистр 2-го Конного генерала Дроздовского полка, – ответил Борис, посмотрев шедшему навстречу им офицеру на погоны и на нашитый у него на рукаве черный знак с какими-то белыми буквами. – Вон же видите: 2-КДО-П – так что все просто. А что штаны красные… ну так вот ему захотелось. Может, с какого-нибудь красного курсанта их снял, лампасы пришил и ходит себе на здоровье.

– Занятно.

– Да, уж! Причем видите? У него «Знак отличия Первого Кубанского похода». За «Ледяной поход» такие вручались, так что дяденька-то хоть явно и пижон, но в боях побывал…

– Не понимаю я, – сказал Володя, провожая взглядом прошедшего мимо них дроздовского офицера, – зачем вот уж так-то себя выделять? Защитный китель и красные штаны – нонсенс. Ну, красно-черные погоны я еще понимаю, но вот белые гимнастерки, фуражки с красным верхом – ведь это же просто находка для метких стрелков. Сейчас такая война, что чем тебя не меньше видно, тем лучше, а тут напротив, все шиворот-навыворот.


– А ты еще вот о чем подумай, что попавшего в плен к красным офицера сразу ожидает мучительная смерть, потому как его легче легкого отличить по околышу, но… тем не менее они все это носят, причем не только в тылу, но и на фронте тоже. Да еще и особый шик находят в этом.

Учти, что в этих самых цветных полках принято не только погонами различаться, но также и манерой поведения. Корниловцы подчеркнуто презрительно относятся к смерти, а после гибели их Лавра Георгиевича так и вовсе изображают эдакое разочарование в жизни – мол, все это суета сует!

Марковцы в память о своем командире носят измятые шинели, а еще – извини Стася, – матерятся так, что буквально уши вянут. Алексеевцы ведут себя как студенты – ведь генерал Алексеев был генштабистом, «ученым» – ну вот они эту манеру и копируют. А вот дроздовцы, как мне говорили, ироничны, снисходительны и в память о своем погибшем генерале чуть ли не поголовно носят золотые пенсне.

– Ну, вот и глупо, – бросила Стася. – В тылу еще куда ни шло, но в боевой обстановке ходить в пенсне. Какая дурь!

– Дурь не дурь, а так уж у них принято. Традиция, – снисходительно улыбнулся Борис. – Старые-то традиции поломались, ну вот они теперь себе новые создают и стараются свято им следовать. Хотя простому народу все это не нравится…

Мне даже тут одну частушку напели про корниловцев, и ведь прямо-таки не в бровь, а в глаз: «Кто расписан как плакат? То корниловский солдат». Ну и там дальше в том же духе. К тому же вояк всех этих слишком много в тылу, об этом уже чуть ли не вслух говорят, а вот на фронте солдат не хватает катастрофически!


– Ох, не к добру все это, – тихо сказала Стася и покачала головой.

– Да уж, это очевидно, – в тон ей заметил Володя. – Во-первых, вся эта военная мишура стоит и времени, и денег, а во-вторых – она же просто демаскирует наших солдат. Есть и третий аспект данного вопроса. Все это буйство цветов дает возможность красной пропаганде выставлять белую армию в самом неблагоприятном свете и подчеркивать ее антинародный характер, то есть, что воюет она против трудящихся крестьян и рабочих и чуть ли не поголовно состоит из кровососов-дворян.

– Чего-чего, а таких плакатов в Совдепии мы видели немало. Чуть ли не на каждом углу висят…


– Зато вот здесь, – и Володя указал ребятам на висевший на стене плакат, – все вроде бы специально перевернуто с ног на голову. – Нет, вы только взгляните! «Отчего вы не в армии?» – спрашивает с него какой-то худосочного вида солдатик с едва заметным шевроном на рукаве, да еще и весь в хаки.

То ли дело – помните? Плакат у красных: «Ты записался добровольцем?» – и все нарисовано одним красным цветом и еще мужик тычет в тебя пальцем?! Тот плакат меня убеждает, а вот этот – совсем нет!»

P. S.

В тексте использовались материалы статьи А. Дерябина «Гражданская война в России 1918–1920. Юг – «цветные части», а также рисунки Р. Паласиоса-Фернандеса. Статья была напечатана в журнале «Цейхгауз» № 1 в 1991 году.