Керенский А.Ф. в мемуарах о Колчаке А.В.: "Очевидно, что к власти КОЛЧАК пришел не без помощи бывших российских союзников, но ОН НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ БЫЛ ИХ НАЙМИТОМ, ЧТО БЫ О НЕМ НЕ ГОВОРИЛИ БОЛЬШЕВИКИ. ОН БЫЛ ИСТИННЫМ ПАТРИОТОМ РОССИИ, который твердо верил, что может возродить былую мощь отечества.
Исходя из этого убеждения, ОН И ОТКАЗАЛСЯ ПОДПИСЫВАТЬСЯ ПОД ТРЕБОВАНИЯМИ "БОЛЬШОЙ ПЯТЕРКИ", РАССТРОИВ ТЕМ САМЫМ ИХ ПЛАНЫ РАСЧЛЕНЕНИЯ РОССИИ".
Керенский в своих мемуарах пишет следующее: "В 1914 году, когда началась война, Россия, Великобритания и Франция заключили официальное соглашение, что никто из них не подпишет сепаратного мира с Германией. Нарушив это соглашение, Россия предала своих союзников. Тем самым она поставила себя вне союза, который победил в войне без ее помощи. Поскольку Россия пошла на сепаратный мир с общим врагом союзников, который капитулировал уже после выхода России из союза, все русские территории, отошедшие к Германии по Брест-Литовскому договору, должны по праву победителей считаться собственностью ее бывших союзников.
Сама Россия утрачивала право участвовать в мирной конференции, поскольку ее нельзя было отнести ни к разряду держав-победительниц, ни к "освобожденным" нациям.
Таким образом, предательство России, осуществленное Лениным и его приспешниками, позволило союзникам рассматривать Россию, по сути дела, как побежденную страну и использовать сложившуюся ситуацию в пользу своих планов изменения баланса сил после капитуляции Германии. Согласно этим планам, границы России отодвигались к границам допетровской Московии, а между нею и Западной Европой протянется цепочка из малых и средних государств, находящихся под влиянием держав-победительниц.
Точно такие же цели лежали и в основе союзнической интервенции на территории "бывшей Российской империи". Что касается западных провинций, упомянутых в Брест-Литовском договоре, то их союзные державы были готовы рассматривать и поддерживать как новые независимые государства, а в самой России они намеревались создать стабильное правительство, согласное принять продиктованные ему границы.
После Брест-литовской капитуляции и заключения предательского сепаратного мира союзники России опубликовали официальное заявление о том, что они никогда не признают этого договора. Это заявление с ликованием было встречено всеми русскими, которые также отвергали соглашение. Ни у кого не было сомнений в намерениях союзников: все полагали, что после окончания войны договоры вместе с их последствиями как для России, так и для Запада будут аннулированы. Именно эта вера в неизбежный крах Брест-Литовского договора, которым руководствовались союзные державы и те силы в России, которые его не признавали, определяла деятельность Директории, созданной в Уфе ради содействия окончанию войны и совместной с союзными державами работе на мирной конференции по установлению нового мирового порядка".
"В заключение статьи я призывал к признанию Директории в качестве законного правительства России и к приглашению на мирную конференцию русских представителей. Через четыре дня после опубликования первой части моей статьи, в ночь на 18 ноября были арестованы и высланы члены Директории, принадлежавшие к партии эсеров (Авксентьев, Аргунов, Зензинов и Роговский), и в тот же день адмирал Колчак был провозглашен "Верховным правителем" России.
Переворот в Омске был совершен спустя неделю после окончательной капитуляции Центральных держав, которые 11 ноября подписали соглашение о прекращении военных действий. Эту неделю английское правительство могло бы использовать для того, чтобы удержать генерала Нокса от осуществления запланированного переворота и в конечном счете признать Директорию. Однако этого оно не сделало...
Мое убеждение, что английское правительство могло бы предотвратить свержение Директории, было позднее подкреплено официальным свидетельством военного министра в кабинете Ллойд Джорджа Уинстона Черчилля. Выступая 6 июня 1919 года в Палате общин, он заявил: "Колчака создали мы".
Однако и после замены Директории военной диктатурой одного лица никому и в голову не пришло признать ее в качестве законного правительства России.
Цель была достигнута: места для России не нашлось ни в Совете "десяти", ни на самой мирной конференции. И для этого приводилась подходящая мотивировка - в России не было правительства, получившего признание стран-победительниц".
"23 мая "Большая пятерка" единогласно утвердила текст ноты Колчаку с изложением условий признания его правительства, которая тремя днями позднее была доставлена в Омск.
Ответ адмирала Колчака прибыл в Париж 4 июня.
Оба документа имеют чрезвычайно важное историческое значение, хотя в то время лишь немногие знали об их существовании, а потом они оказались и вовсе забытыми.
Условия, содержавшиеся в ноте "Большой пятерки", определяли внутреннюю политику правительства Колчака и характер отношений, которые оно должно установить со вновь возникшими государствами на территории бывшей Российской империи.
Нота требовала от Колчака немедленно, по занятии Москвы, провести на основе всеобщего и тайного голосования выборы в Учредительное собрание. Если это не удастся, следует возродить тот состав Учредительного собрания, который был избран в 1917 году. Во всех районах, занятых к тому времени войсками Колчака, надлежит восстановить демократические формы правления.
Колчак согласился со всеми пунктами касательно внутренней политики за исключением того, который предписал выборы в Учредительное собрание, подчеркнув, что он уже ранее принял решение провести выборы тотчас же после уничтожения большевистской диктатуры, а также о том, что отныне и навсегда Россия будет только демократией.
Короче говоря, его взгляды на проблемы внутренней политики, судя по всему, находились в полном согласии с точкой зрения "Большой пятерки" и в столь же полном несогласии с убеждениями его подданных.
В ноте далее высказывалось требование о предоставлении независимости Финляндии и Польше, о скорейшем урегулировании отношений России с Эстонией, Латвией, Литвой, а также с кавказскими и закаспийскими территориями, и отмечалось, что все разногласия по этим вопросам должны подлежать арбитражу Лиги Наций.
В своем ответе на ноту "Большой пятерки" КОЛЧАК ПРИЗНАЛ НЕЗАВИСИМОСТЬ ПОЛЬШИ, которую ранее уже ПРОВОЗГЛАСИЛО ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО. Для решения всех других вопросов он СОГЛАШАЛСЯ НА АРБИТРАЖ ЛИГИ НАЦИЙ, ОДНАКО ПОДЧЕРКИВАЛ:
"Российское правительство полагает, однако, что ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ОДОБРЕНИЕ ЛЮБЫХ РЕШЕНИЙ, СДЕЛАННЫХ ОТ ИМЕНИ РОССИИ, БУДЕТ ВЫНЕСЕНО УЧРЕДИТЕЛЬНЫМ СОБРАНИЕМ. Ни сегодня, ни в будущем Россия не может быть ничем иным, кроме демократического государства, в котором ВСЕ ВОПРОСЫ, касающиеся ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ГРАНИЦ и ВНЕШНИХ ОТНОШЕНИЙ, ДОЛЖНЫ ПОДЛЕЖАТЬ УТВЕРЖДЕНИЮ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО УЧРЕЖДЕНИЯ, как ЕСТЕСТВЕННОЕ ВЫРАЖЕНИЕ СУВЕРЕНИТЕТА НАРОДА".
Следует признать, что в ответе Колчака не содержалось положений, неприемлемых для западных держав; не было в нем ни малейшего намека и на "русский империализм" или на желание восстановить прежнюю централизованную власть. ЕДИНСТВЕННАЯ ОГОВОРКА, которую СДЕЛАЛ КОЛЧАК, сводилась к тому, что ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ВСЕХ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ, касающихся России, ДОЛЖНО БЫТЬ УТВЕРЖДЕНО СВОБОДНЫМ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕМ НАРОДА, и с демократической точки зрения эта оговорка была полностью обоснованной.
Тем не менее предстоящие переговоры между правительством России и новыми государствами при участии Лиги Наций не представляли в тот период интереса для "Большой пятерки". Единственное, что им требовалось, это ПРИЗНАНИЕ КОЛЧАКОМ НОВЫХ ГОСУДАРСТВ и его СОГЛАСИЕ НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ в прямые отношения между державами "Большой пятерки" и возникшими де-факто правительствами этих стран. ТАКИХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ВЗЯТО НЕ БЫЛО.
На письмо Колчака последовал краткий ответ. В нем говорилось, что "Совет пяти" приветствует тональность его послания, в котором, по мнению Совета, "выражено глубокое стремление к свободе, самостоятельности и миру для русского народа".
При помощи этой изящной дипломатической формулировки была сразу же "решена" проблема признания Колчака в качестве законного правителя России.
Очевидно, что к власти КОЛЧАК пришел не без помощи бывших российских союзников, но ОН НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ БЫЛ ИХ НАЙМИТОМ, ЧТО БЫ О НЕМ НЕ ГОВОРИЛИ БОЛЬШЕВИКИ. ОН БЫЛ ИСТИННЫМ ПАТРИОТОМ РОССИИ, который твердо верил, что может возродить былую мощь отечества. Исходя из этого убеждения, ОН И ОТКАЗАЛСЯ ПОДПИСЫВАТЬСЯ ПОД ТРЕБОВАНИЯМИ "БОЛЬШОЙ ПЯТЕРКИ", РАССТРОИВ ТЕМ САМЫМ ИХ ПЛАНЫ РАСЧЛЕНЕНИЯ РОССИИ".
Источник: Керенский Александр Федорович, мемуары "Россия на историческом повороте".
Сама Россия утрачивала право участвовать в мирной конференции, поскольку ее нельзя было отнести ни к разряду держав-победительниц, ни к "освобожденным" нациям.
Таким образом, предательство России, осуществленное Лениным и его приспешниками, позволило союзникам рассматривать Россию, по сути дела, как побежденную страну и использовать сложившуюся ситуацию в пользу своих планов изменения баланса сил после капитуляции Германии. Согласно этим планам, границы России отодвигались к границам допетровской Московии, а между нею и Западной Европой протянется цепочка из малых и средних государств, находящихся под влиянием держав-победительниц.
Точно такие же цели лежали и в основе союзнической интервенции на территории "бывшей Российской империи". Что касается западных провинций, упомянутых в Брест-Литовском договоре, то их союзные державы были готовы рассматривать и поддерживать как новые независимые государства, а в самой России они намеревались создать стабильное правительство, согласное принять продиктованные ему границы.
После Брест-литовской капитуляции и заключения предательского сепаратного мира союзники России опубликовали официальное заявление о том, что они никогда не признают этого договора. Это заявление с ликованием было встречено всеми русскими, которые также отвергали соглашение. Ни у кого не было сомнений в намерениях союзников: все полагали, что после окончания войны договоры вместе с их последствиями как для России, так и для Запада будут аннулированы. Именно эта вера в неизбежный крах Брест-Литовского договора, которым руководствовались союзные державы и те силы в России, которые его не признавали, определяла деятельность Директории, созданной в Уфе ради содействия окончанию войны и совместной с союзными державами работе на мирной конференции по установлению нового мирового порядка".
"В заключение статьи я призывал к признанию Директории в качестве законного правительства России и к приглашению на мирную конференцию русских представителей. Через четыре дня после опубликования первой части моей статьи, в ночь на 18 ноября были арестованы и высланы члены Директории, принадлежавшие к партии эсеров (Авксентьев, Аргунов, Зензинов и Роговский), и в тот же день адмирал Колчак был провозглашен "Верховным правителем" России.
Переворот в Омске был совершен спустя неделю после окончательной капитуляции Центральных держав, которые 11 ноября подписали соглашение о прекращении военных действий. Эту неделю английское правительство могло бы использовать для того, чтобы удержать генерала Нокса от осуществления запланированного переворота и в конечном счете признать Директорию. Однако этого оно не сделало...
Мое убеждение, что английское правительство могло бы предотвратить свержение Директории, было позднее подкреплено официальным свидетельством военного министра в кабинете Ллойд Джорджа Уинстона Черчилля. Выступая 6 июня 1919 года в Палате общин, он заявил: "Колчака создали мы".
Однако и после замены Директории военной диктатурой одного лица никому и в голову не пришло признать ее в качестве законного правительства России.
Цель была достигнута: места для России не нашлось ни в Совете "десяти", ни на самой мирной конференции. И для этого приводилась подходящая мотивировка - в России не было правительства, получившего признание стран-победительниц".
"23 мая "Большая пятерка" единогласно утвердила текст ноты Колчаку с изложением условий признания его правительства, которая тремя днями позднее была доставлена в Омск.
Ответ адмирала Колчака прибыл в Париж 4 июня.
Оба документа имеют чрезвычайно важное историческое значение, хотя в то время лишь немногие знали об их существовании, а потом они оказались и вовсе забытыми.
Условия, содержавшиеся в ноте "Большой пятерки", определяли внутреннюю политику правительства Колчака и характер отношений, которые оно должно установить со вновь возникшими государствами на территории бывшей Российской империи.
Нота требовала от Колчака немедленно, по занятии Москвы, провести на основе всеобщего и тайного голосования выборы в Учредительное собрание. Если это не удастся, следует возродить тот состав Учредительного собрания, который был избран в 1917 году. Во всех районах, занятых к тому времени войсками Колчака, надлежит восстановить демократические формы правления.
Колчак согласился со всеми пунктами касательно внутренней политики за исключением того, который предписал выборы в Учредительное собрание, подчеркнув, что он уже ранее принял решение провести выборы тотчас же после уничтожения большевистской диктатуры, а также о том, что отныне и навсегда Россия будет только демократией.
Короче говоря, его взгляды на проблемы внутренней политики, судя по всему, находились в полном согласии с точкой зрения "Большой пятерки" и в столь же полном несогласии с убеждениями его подданных.
В ноте далее высказывалось требование о предоставлении независимости Финляндии и Польше, о скорейшем урегулировании отношений России с Эстонией, Латвией, Литвой, а также с кавказскими и закаспийскими территориями, и отмечалось, что все разногласия по этим вопросам должны подлежать арбитражу Лиги Наций.
В своем ответе на ноту "Большой пятерки" КОЛЧАК ПРИЗНАЛ НЕЗАВИСИМОСТЬ ПОЛЬШИ, которую ранее уже ПРОВОЗГЛАСИЛО ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО. Для решения всех других вопросов он СОГЛАШАЛСЯ НА АРБИТРАЖ ЛИГИ НАЦИЙ, ОДНАКО ПОДЧЕРКИВАЛ:
"Российское правительство полагает, однако, что ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ОДОБРЕНИЕ ЛЮБЫХ РЕШЕНИЙ, СДЕЛАННЫХ ОТ ИМЕНИ РОССИИ, БУДЕТ ВЫНЕСЕНО УЧРЕДИТЕЛЬНЫМ СОБРАНИЕМ. Ни сегодня, ни в будущем Россия не может быть ничем иным, кроме демократического государства, в котором ВСЕ ВОПРОСЫ, касающиеся ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ГРАНИЦ и ВНЕШНИХ ОТНОШЕНИЙ, ДОЛЖНЫ ПОДЛЕЖАТЬ УТВЕРЖДЕНИЮ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО УЧРЕЖДЕНИЯ, как ЕСТЕСТВЕННОЕ ВЫРАЖЕНИЕ СУВЕРЕНИТЕТА НАРОДА".
Следует признать, что в ответе Колчака не содержалось положений, неприемлемых для западных держав; не было в нем ни малейшего намека и на "русский империализм" или на желание восстановить прежнюю централизованную власть. ЕДИНСТВЕННАЯ ОГОВОРКА, которую СДЕЛАЛ КОЛЧАК, сводилась к тому, что ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ ВСЕХ ТЕРРИТОРИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ, касающихся России, ДОЛЖНО БЫТЬ УТВЕРЖДЕНО СВОБОДНЫМ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЕМ НАРОДА, и с демократической точки зрения эта оговорка была полностью обоснованной.
Тем не менее предстоящие переговоры между правительством России и новыми государствами при участии Лиги Наций не представляли в тот период интереса для "Большой пятерки". Единственное, что им требовалось, это ПРИЗНАНИЕ КОЛЧАКОМ НОВЫХ ГОСУДАРСТВ и его СОГЛАСИЕ НЕ ВМЕШИВАТЬСЯ в прямые отношения между державами "Большой пятерки" и возникшими де-факто правительствами этих стран. ТАКИХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ ВЗЯТО НЕ БЫЛО.
На письмо Колчака последовал краткий ответ. В нем говорилось, что "Совет пяти" приветствует тональность его послания, в котором, по мнению Совета, "выражено глубокое стремление к свободе, самостоятельности и миру для русского народа".
При помощи этой изящной дипломатической формулировки была сразу же "решена" проблема признания Колчака в качестве законного правителя России.
Очевидно, что к власти КОЛЧАК пришел не без помощи бывших российских союзников, но ОН НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ БЫЛ ИХ НАЙМИТОМ, ЧТО БЫ О НЕМ НЕ ГОВОРИЛИ БОЛЬШЕВИКИ. ОН БЫЛ ИСТИННЫМ ПАТРИОТОМ РОССИИ, который твердо верил, что может возродить былую мощь отечества. Исходя из этого убеждения, ОН И ОТКАЗАЛСЯ ПОДПИСЫВАТЬСЯ ПОД ТРЕБОВАНИЯМИ "БОЛЬШОЙ ПЯТЕРКИ", РАССТРОИВ ТЕМ САМЫМ ИХ ПЛАНЫ РАСЧЛЕНЕНИЯ РОССИИ".
Источник: Керенский Александр Федорович, мемуары "Россия на историческом повороте".
Свежие комментарии