-Зато как здесь цветут весной алые маковые поля! А вот там мы видели аистов!

Военнослужащая РФ Анна Илясова с позывным «Белка» на ходу проводит мне экскурсию по территориям Запорожской области, которыми недавно приросла Россия. В словах Ани сомневаться не приходится – она участвовала в освобождении этого края с самого начала, да и сейчас курсирует между ним и Донбассом.

Видимо, некоторое разочарование во мне чувствуется. Как человек, которому с 2014 года въезд на Украину был заказан под угрозой застенок и расправы, я, оказывается, слишком хорошо думала о Незалежной.

На сотни километров, сколько хватит глаз – унылые села. Сходит «зеленка» – и обнажает суть. Корявые хатки; местами прогнувшаяся красная черепица царских времен. Рухнувшие заборы, покосившиеся сараи во дворах. Если поселок в низине, то все можно рассмотреть, как на ладони. Улицы черны от жидкой грязи – чернозем, наступающий с полей, лезет  все ближе к околицам.

Относительно новые и крепенькие домишки позже  один за одним вдруг являют нам свою скрытую внутренность: запах сырости, деревянные гнилые полы, ковшики на помеченных мышами раковинах.

_{Так ведь и не совсем по отшибу блукаем! Где же вожделенная Европа?}

Битый-перебитый снарядами Донбасс, откатившийся из-за войны на десятилетия назад, вдруг оказывается на порядок аккуратнее и цивилизованнее «процветающего» соседа.

На крышах школ вижу свежие шиферные латки: нет, это не прилеты, просто прикрывали дыры на кровле, не знавшей ремонта по полвека.  В Донбассе при Украине была та же история, но сейчас россияне взялись: школы и детсады пошли под капитальную реконструкцию и переоборудование, и после ремонтов их не узнать.

В полях под Токмаком связи и интернета почти нет, и в определенном смысле это – плюс. Ждуны и диверсанты выплодились в огромном количестве. Далеко ходить не надо: нам повезло проскочить по дороге в обстрельном райцентре Пологи, и буквально на следующий день там был взорван мост.

Что-то купить в магазинах вне города – это проблема, потому что и магазинов не осталось. Не только потому, что относительно близко линия фронта (кого б это пугало в том же Донбассе!), но и оттого, что мало их было и до войны.

Город Токмак от души  ухайдокали «хаймарсами», и блок-посты ютятся на фоне обгоревших развалин. Видимо, чтобы не было так тошно, служивые ставят елочки, украшенные жидкими дождиками и игрушками.

В сердцевине города жизнь есть, работают продуктовые магазины, кафешки, фаст-фуд, инстанции. С обочины бодро наторговывают зимним шмотьем. В глаза бросаются вывески сетевых украинских магазинов и надписи на «мове». Ты этого не видел уже много лет, и понимаешь, что инстинктивно передергивает, будто тебя затягивает в воронку мутного прошлого.

 

Поесть в кафе не решилась бы – отравить уже не отравят, но мысль о том, что могут плюнуть в тарелку,  не оставляет. После многочисленных случаев порезанных колес и поцарапанных машин у моих коллег на освобожденных территориях иллюзий насчет того, что здесь сплошь – адекватные местные жители, мы не испытываем. Работы еще с головой!

Впрочем, Аня со мной не согласна – и показывает на магазины по пути: вот здесь и здесь «свои» девочки-продавцы, абсолютно адекватные. Говорит, что за время, прошедшее с освобождения, местные красотки еще накрутили вполне плодотворных романов с приезжими военными, и вспышка рождаемости у нас как раз впереди.

На обратном пути все так же едем мимо унылых полей. Кое-где их прорезает капитальная линия обороны, «зубы дракона» и укрепленные блиндажи.

_{Думается, что за украинским танком следом идет жадность, пофигизм и бесхозяйственность, упадок и рвань. Ибо представить себе гектары заброшенных полей, разваленные фермы, нищие хаты под Ростовом и ли Краснодаром, где распределен и выхолен каждый пятачок, я не могу. За Запорожскую область, за ее залитые солнцем поля без хозяев; за нищих людей, обкормленных пропагандой – бесконечно больно.  И линия обороны от украинского бардака нам очень нужна.}

Хотя, в идеале, этот украинский бардак должен быть уничтожен целиком – под корень.