Станислав Стремидловский
Не дают европейцы развернуться Варшаве
Действия Варшавы на внешнеполитической арене стали очень предсказуемыми и нетворческими. Польские политики и эксперты сознательно заперли себя в трех березках и ходят по кругу от одной к другой: НАТО — Европейский союз — США.
Традиционный набор Варшавы, предлагаемый внешнему миру, заключается в том, что НАТО — это очень важно с точки зрения евроатлантической солидарности, но в Польше должны быть обязательно американские военные базы на постоянной основе, а ЕС обязан противостоять России в рамках солидарности всех его членов и приверженности «демократическим ценностям» и закрыть проект строительства реализуемого совместно с Россией рядом европейских стран газопровода «Северный поток — 2», однако в том случае, когда Варшава активно поддерживает Вашингтон, который ведет торговые и иные «войны» с Евросоюзом, то это личное дело и право Польши.
При этом если читать на системной основе польскую прессу, то складывается впечатление, что в лице Варшавы мир имеет «великую державу», которую уважают и к которой прислушиваются ее «великие союзники». Но что на деле? НАТО и ЕС сегодня переживают определенные кризисные явления, правда, разного характера. В отличие от Североатлантического альянса, который застыл в нерешительности и неопределенности, Евросоюз хотя бы пытается не просто отвечать на вызовы времени, но и предлагать свою повестку.
В ряде европейских столиц выдвигают смелые проекты реформирования Союза. Согласны с ними не все, но все их обсуждают. Париж, Берлин, Рим, даже в какой-то степени Будапешт освещены прожекторами. Варшава вроде бы тоже, однако есть существенная разница. Она одновременно требует: не вмешиваться в ее внутренние дела, сохранять статус-кво в ЕС (в отношении России и Украины) и в то же время признать за ней региональные и союзные амбиции.
Собственно, сегодня так делают многие, сотрудничая друг с другом по одной позиции и не соглашаясь по другой. Однако трудно понять, на каких полях проявляется кооперация с Польшей. «Восточное партнерство» мертво. Новый польский проект Междуморья — сырой и непродуманный, сами польские эксперты иногда проговариваются, что не верят в его перспективы и тем более нет оснований думать, что участники этого сообщества согласятся с польским лидерством.
Более старый и устоявшийся формат Вышеградской четверки (Венгрия, Польша, Словакия, Чехия) находится в полуживом состоянии и редко подает голос. Не случайно президент Франции Эммануэль Макрон в недавнем интервью варшавской газете Rzeczpospolita, говоря о том, что «никто не имеет монополии на европейские амбиции», из стран «четверки» упоминает лишь Братиславу и Прагу. Понятно, почему он не говорит о Будапеште, с венгерским премьером Виктором Орбаном у французского президента дело дошло до обмена личными выпадами. Но где же Варшава? Ее не просто нет.
Более того, Макрон с явным немецким акцентом задает вопросы ныне правящей польской партии «Право и Справедливость» (PiS) в отношении ее идеи разместить на территории Польши американскую военную базу на постоянной основе. Президент напоминает, что европейские страны, входящие в НАТО, в 2016 году уже пошли навстречу Варшаве и согласились с созданием «усиленного присутствия» войск альянса в Прибалтике и Польше. И в этом смысле, спрашивает Макрон, демонстрирует ли проект строительства американской базы больше доверия европейцам в области обороны, явно подразумевая, что нет. Это что касается Европы. А за пределами Старого континента польское присутствие не видно от слова совсем.
Периодически в польской прессе и блогосфере поднимается волна обсуждений, как Варшава должна реагировать на противостояние Вашингтона и Тегерана или как ей относиться к Китаю и его проекту нового Шелкового пути. Рябь по воде, не более того. На институциональном уровне ту же обострившуюся сейчас иранскую проблему ведут Берлин и Париж, при этом Макрон и немецкий канцлер Ангела Меркель расширяют диапазон возможностей. ЕС подключает Пекин, а вчера, 27 октября, на саммите в Стамбуле, где собрались лидеры России, Турции, Франции и Германии, появились зачатки нового альянса. Тактического, конечно, но это больше, чем ничего.
Польская геополитика игнорирует тот факт, что геополитические теории стали инструментом Кремля. Поэтому вместо того, чтобы обогащать дискуссию, отравляют ее. Геополитика находится на перепутье и станет либо синонимом интеллектуального брожения, либо синонимом шарлатанства и агентурной работы». Но в то же самое время он огорчается тем, что в дискуссиях по вопросам энергетики и безопасности «немецкие политики, в отличие от польских, говорят одним голосом».
Возможно, дело в том, что в Берлине осознают: геополитика имеет значение. В результате происходит удивительное: на фоне разброда и шатания политиков и экспертов активность начинают проявлять польские военные. Голосом армии, как можно судить, являются отставные генералы. Они, правда, тоже в ряде случаев находятся на противоположных позициях. Однако сам факт их участия в публичной дискуссии — это знаковый симптом.
Когда бывший командующий сухопутными войсками и экс-заместитель министра национальной обороны Польши генерал Вальдемар Скипшак рассуждает о состоянии польской армии или дает оценки международной ситуации, интерес вызывают, скорее, следующие его слова: «Политики инспирируют все плохие вещи для отдельных стран, в результате их ошибок, как это было в 1939 году, получается: Польша — одинокий остров. Надеюсь, что сейчас политики не допустят таких ошибок, которые сделают Польшу одинокой. Политики говорят много, а делают меньше. Заявляют, что будут модернизировать армию в течение 30 лет, но прогресса нет. Армия должна быть предоставлена военным».
Но что могут сделать политики, когда они уперлись в европейские и евроатлантические отношения, будучи расколотыми в своей ориентации, сказать сложно. Ставку на Германию и ЕС делает оппозиция (и кое-кто в PiS), на США — правящая правая коалиция, итогом оказывается игра с нулевой суммой и стратегическая зависимость от более сильных и обладающих несопоставимыми ресурсами внешних акторов.
Фактически единственным направлением, где Варшава может предпринять собственные инициативы, оказывается восточное, где она упирается или в Киев, или в Москву. Конечно, по идеологическим соображениям с Украиной польской власти было бы проще. Но среди украинских политиков достаточно много тех, кто не верит полякам или работает с другими столицами. Помимо того, что взять с Украины? Покупательная способность внутри страны низка, ее транзитный потенциал близок к нулю, рабочую силу Варшава и так вполне удачно выкачивает. Остается Москва, но здесь пахать и пахать.
На наш взгляд, определенные телодвижения «Право и Справедливость» пытается делать. Увольнение из МИД Польши старожилов, обучавшихся в МГИМО, показывает, что PiS делает выбор между их профессионализмом (кстати, эти чиновники отнюдь не были «пророссийскими») и лояльностью в пользу второго. Да и в принципе, похоже, что в дипломатическом ведомстве и иных кругах начинает формироваться «восточное лобби», которое стремится стать приоритетным.
Определенный интерес вызывает и ряд последовательных заявлений Корнеля Моравецкого, почетного маршала Сейма Польши и отца премьер-министра, призывающего восстановить диалог с Москвой. Складывается впечатление, что таким образом «Право и Справедливость» пыталось провести зондаж в партийных рядах и среди общественного мнения, как отнесутся к такой перспективе. Пока не очень.
Впрочем, с запуском выборов местного самоуправления Польша вошла в двухлетний избирательный цикл, который завершится осенью 2019 года переизбранием парламента. Возможно, что-то прояснится к тому времени.
Свежие комментарии