Общая политическая обстановка для Антанты к 1916 году складывалась благоприятно. Отношения США с Германией обострялись, и была надежда, что на стороне союзников выступит также Румыния. Общая стратегическая обстановка на фронтах войны к началу 1916 года также стала складываться в пользу Антанты. Но именно Антанты, а не России, ибо русское командование было постоянно занято мыслью, что необходимо в спешном порядке «спасать» какого-нибудь очередного союзника. Однако в конце 1915 года появилась призрачная надежда на координацию военных усилий и равноценный вклад союзников в общий успех. Межсоюзническая конференция стран Антанты в Шантильи, состоявшаяся 23-26 ноября (6-9 декабря) 1915 года, приняла решение о проведении одновременных наступательных операций на Западе и на Востоке в предстоящем 1916 году.
По решению военных представителей, действия союзных армий должны были начаться весной, когда климатические условия станут благоприятными на Русском фронте. На второй конференции в феврале 1916 года, бывшей также в Шантильи, было уточнено, что союзные армии должны будут перейти в наступление на Сомме 16 мая, спустя две недели после начала наступления русской армии. В свою очередь, германское командование полагало, что после неудач 1915 года Россия не способна на серьёзные активные усилия и решило ограничиться на Востоке стратегической обороной. Оно решило основной удар нанести в районе Вердена, а силами австрийцев провести отвлекающее наступление на Итальянском фронте. Таким образом, германцы опередили намерения союзников и 21 февраля начали мощное наступление под Верденом, и французам опять срочно понадобилась неотложная помощь русских солдат. Генерал Жоффр, командующий французскими войсками, прислал телеграмму в русскую Ставку с просьбой принять необходимые меры для того, чтобы: а) оказать на противника сильное давление с целью не дать ему увести какие-либо части с Востока и лишить его свободы маневрирования; б) русская армия безотлагательно могли приступить к подготовке наступления.
Наступление русской армии уже в который раз должно было начинаться ранее намеченного срока. Русские армии имели в начале 1916 года против германо-австрийских войск 55 с половиной корпусов, из которых 13 входили в состав Северного фронта под начальством генерала Куропаткина, 23 корпуса в состав Западного фронта под начальством генерала Эверта, 19 с половиной корпусов составляли Юго-Западный фронт под начальством генерала Брусилова. Русская армия, в соответствии с обязательствами перед союзниками, перешла в наступление 5 марта 1916 года силами левого фланга Северного фронта из района Якобштадта и силами правого фланга Западного фронта из района озера Нарочь. Эта операция прочно вошла в историю военного искусства как яркое свидетельство бессмысленного фронтального наступления и превратилась в грандиозное десятидневное побоище. Корпус за корпусом шёл на германскую проволоку и повисал на ней, сгорая в адском огне вражеских пулемётов и артиллерии.
Рис. 1 Атака русской пехоты на проволочные заграждения
Шестнадцать русских дивизий безвозвратно потеряли до 90 тысяч человек, урон германских дивизий не превышал 10 тысяч человек. Операция не привела даже к малейшему успеху. Зато французы под Верденом вздохнули свободнее. А союзники требовали от России новых жертв. Под Трентино были разгромлены итальянцы. Русские войска снова должны были идти в наступление. На специальном совещании перед наступлением генерал Куропаткин заявил, что на Северном фронте он на успех не надеется. Эверт, как и Куропаткин, заявил, что на Западном фронте также на успех рассчитывать нельзя. Генерал Брусилов заявил о возможности наступления на Юго-Западном фронте. Было решено наиболее активные действия возложить на армии Юго-Западного фронта, с параллельной задачей для Западного фронта вести наступление из района Молодечно в направлении Ошмяны-Вильно. Вместе с тем, все резервы и тяжелая артиллерия оставались при армиях Западного фронта.
В течение всей зимы на Юго-Западном фронте усердно обучали войска и делали из слабообученного пополнения хороших боевых солдат, готовя их к наступательным операциям 1916 года. Постепенно стали прибывать винтовки, правда различных систем, но с достаточным количеством патронов к ним. Артиллерийские снаряды также стали отпускаться в достаточном количестве, прибавили число пулемётов и сформировали в каждой части гренадёров, которых вооружили ручными гранатами и бомбами. Войска повеселели и стали говорить, что при таких условиях воевать и побеждать врага можно. К весне дивизии были укомплектованы, вполне обучены, и имели достаточное количество винтовок и пулемётов с изобилием патронов к ним. Можно было жаловаться только на то, что ещё недостаточно было тяжёлой артиллерии и авиации. Полнокровная русская пехотная дивизия 16-ти батальонного состава была мощной силой и имела численность до 18 тысяч человек, в том числе до 15 тысяч активных штыков и сабель. Она включала 4 полка 4-х батальонного состава по 4 роты в каждом батальоне. Кроме того имелся конный эскадрон или казачья сотня, артиллерийский дивизион, сапёрная рота, пулемётная команда, санитарная часть, штаб, обоз и тыл. Кавалерийские дивизии состояли из 4 полков (гусарского, драгунского, уланского и казачьего), 6-ти эскадронного (6-ти сотенного) состава с пулемётной командой из 8 пулемётов и дивизиона конной артиллерии 2-х батарейного состава по 6 орудий в каждой батарее. Казачьи дивизии имели аналогичный состав, но целиком состояли из казаков. Конные дивизии были достаточно сильны для самостоятельных действий стратегической конницы, но в обороне им недоставало стрелковой части. После того как полевая война перешла в позиционную, в каждой конной дивизии были сформированы 4-х сотенные пешие дивизионы.
Опыт войны указывал, что скрыть место главного удара практически невозможно, так как земляные работы при подготовке плацдарма для наступления раскрывают противнику все намерения. Во избежание вышеуказанного важного неудобства главнокомандующий Юго-Западного фронта генерал Брусилов приказал не в одной, а во всех армиях вверенного ему фронта подготовить по одному ударному участку, а кроме того в некоторых корпусах каждому выбрать свой ударный участок и на всех этих участках немедленно начать земляные работы для сближения с противником. Благодаря этому на Юго-Западном фронте противник увидел земляные работы более чем в 20 местах, и даже перебежчики не смогли сообщить противнику ничего иного, как то, что на этом участке готовится атака. Таким образом, противник был лишён возможности стягивать к одному месту свои резервы, и не мог знать, где ему будет нанесён главный удар. А главный удар решено было наносить 8-й армией на Луцк, но и все другие армии и корпуса должны были наносить свои, хотя и второстепенные, но сильные удары, сосредоточив в этом месте почти всю свою артиллерию и резервы. Это сильнейшим образом притянуло на себя внимание противостоящих войск и прикрепило их к своим участкам фронта. Правда, обратной стороной этой медали было то, что в этом случае невозможно было сосредоточить на главном направлении максимальные силы.
Наступление армий Юго-Западного фронта было назначено на 22 мая и его начало было весьма успешным. Везде наша артиллерийская атака увенчалась полным успехом. Было сделано достаточно проходов в заграждениях. Не склонный к лирике историк писал, что в этот день австрияки «…не увидели восхода солнца. С востока вместо солнечных лучей — ослепительная смерть». Это русские провели артподготовку, продолжавшуюся двое суток. Возведенные противником за зиму сильно укрепленные позиции (до тридцати рядов проволоки, до 7 рядов траншей, капониры, волчьи ямы, пулеметные гнезда на возвышенностях, бетонные козырьки над окопами и др.) были «превращены в ад» и взломаны. Мощная артподготовки как бы возвестила: Россия преодолела снарядный голод, ставший одной из главных причин великого отступления в 1915 году, стоившего нам полуторамиллионных потерь. Вместо считавшегося классикой военного дела удара на главном направлении четыре русские армии нанесли удар по всей полосе Юго-Западного фронта протяженностью около 400 километров (на 13 участках). Это лишало противника возможности маневра резервами. Очень успешным был прорыв 8-й армии генерала А.М. Каледина. Его армия мощным ударом пробила 16 километровую брешь во вражеской обороне и 25 мая заняла Луцк (поэтому прорыв вначале называли Луцким, а не Брусиловским). На десятый день войска 8-й армии углубились в расположение противника на 60 км. В результате этого наступления 4-я австро-венгерская армия практически перестала существовать. Трофеи 8-й армии составили: пленными 922 офицера и 43628 солдат, 66 орудий. 50 бомбомётов, 21 миномёт и 150 пулемётов. 9-я армия продвинулась ещё дальше, на 120 км, и взяла Черновцы и Станислав (сейчас г. Ивано-Франковск). Этой армией австрийцам было нанесено такое поражение, что их 7-я армия оказалась небоеспособной. Было захвачено 133 600 пленных, что составляло 50% состава армии. На участке русской 7-й армии, после захвата пехотой трёх линий окопов противника, в прорыв был введён конный корпус, состоявший из 6-й Донской казачьей дивизии, 2-й Сводной казачьей дивизии и 9-й кавалерийской. В результате этого австро-венгерские войска понесли большие потери и в полном беспорядке отступили за реку Стрыпа.
Рис. 2 Наступающие цепи русской пехоты
По всей линии наступления, там, где пехота взламывала оборону противника, казаки, начав преследование, заходили далеко в тыл, обгоняли убегавшие австрийские части, и те, попав между двух огней, впадали в отчаяние и зачастую просто бросали оружие. Казаки 1-й Донской казачьей дивизии только за 29 мая захватили более 2 тысяч пленных. Всего в Брусиловском прорыве били врага 40 казачьих полков. В деле участвовали казаки донские, кубанские, терские, уральские, забайкальские, уссурийские, оренбургские, а также лейб-казаки. И как свидетельствует в своей истории войны австрийский Генеральный штаб: «в войсках вновь появился страх перед казаками — наследие первых кровавых дел войны...».
Рис. 3 Захват казаками неприятельской батареи
Но значительная часть русской конницы (2 корпуса) в это время оказалась в ковельских болотах, и развить успех и пожать плоды замечательной победы под Луцком оказалось некому. Дело в том, что, не сумев прорвать оборону противника на ковельском направлении, командование спешило резервную конницу и бросило в помощь пехоте. Однако хорошо известно, что спешенная кавалерийская дивизия, с учётом меньшей численности и отвлечения до трети состава в коноводы, не вполне равноценна даже стрелковому полку. Совсем иное дело, когда эта же кавалерийская дивизия в конном строю вводится в прорыв, тогда ей цена совсем другая, и никакая пехота её не заменит. К стыду штаба армии и фронта, они не сумели грамотно распорядиться резервами и вместо переброски конницы с ковельского направления под Луцк, для усиления и развития прорыва, позволили командованию 8-й армии спалить прекрасную конницу в пеших и конных атаках на укреплённые позиции. Особенно печально, что этой армией командовал донской казак и прекрасный кавалерист генерал Каледин и он вполне причастен к этой ошибке. Постепенно 8-я армия исчерпала свои резервы и, встретив западнее Луцка упорное сопротивление, остановилась. Превратить наступление Юго-Западного фронта в грандиозное поражение противника не удалось, но результаты этого сражения переоценить трудно. Было вполне доказано, что существует реальная возможность прорыва устоявшегося позиционного фронта. Однако тактический успех не был развит и не привёл к решающим стратегическим результатам. Перед наступлением Ставка рассчитывала, что могучий Западный фронт выполнит своё предназначение, и Юго-Западному фронту было отказано в подкреплении даже одним корпусом. В июне обнаружились крупные успехи Юго-Западного фронта и общественное мнение стало считать его главным. Вместе с тем, войска и главные силы артиллерии оставались на Западном фронте в полном бездействии. Генерал Эверт был твёрд в своём нежелании наступать, всякими правдами и неправдами затягивал начало наступления, и Ставка начала перебрасывать войска на Юго-Западный фронт. Ввиду слабой провозоспособности наших железных дорог это уже была мёртвому припарка. Немцы успевали перебрасывать быстрее. Пока мы перебрасывали 1 корпус, немцы успевали перебросить 3 или 4 корпуса. Ставка начтойчиво требовала от Юго-Западного фронта взять Ковель, чем и способствовала бесславной гибели 2-х конных корпусов, но не смогла столкнуть Эверта в наступление. Будь в армии другой Верховный Главнокомандующий, за подобную нерешительность Эверт был бы немедленно отрешён от командования, Куропаткин же ни при каких обстоятельствах в действующей армии должности не получил. Но при том режиме безнаказанности оба «ветерана» и непосредственных виновника неудач русско-японской войны продолжали оставаться излюбленными военачальниками Ставки. Но даже покинутый своими боевыми товарищами Юго-Западный фронт продолжал своё кровавое боевое шествие вперёд. 21 июня армии генералов Леша и Каледина перешли в решительное наступление и к 1 июля утвердились на реке Стоход. По воспоминаниям Гинденбурга, надежд у австро-германцев удержать неукреплённую линию Стохода было мало. Но эта надежда сбылась, благодаря бездействию войск Западного и Северного русских фронтов. Можно твёрдо сказать, что действия (точнее бездействие) Николая II, Алексеева, Эверта и Куропаткина во время наступления Юго-Западного фронта преступны. Юго-Западный фронт из всех фронтов был несомненно слабейшим и ожидать от него переворота всей войны не было никакого основания. Но свою задачу он неожиданно выполнил с лихвой, но один он не мог заменить всю многомиллионную русскую рать, собранную на фронте от Балтики до Чёрного моря. После взятия 11-й армией Брод Гинденбург и Людендорф были вызваны в германскую Ставку, и им была вручена власть над всем Восточным фронтом.
В результате операций Юго-Западного фронта было взято в плен 8225 офицеров, 370 153 рядовых, захвачено 496 орудий, 744 пулемета и 367 бомбометов и около 100 прожекторов. Наступление армий Юго-Западного фронта в 1916 году вырвало инициативу наступления у германского командования и поставило под угрозу полного разгрома австро-венгерскую армию. Наступление на Русском фронте притянуло все резервы германо-австрийских войск, имевшихся не только на Восточном фронте, но и на Западном и Итальянском фронтах. За период Луцкого прорыва германцами было переброшено на Юго-Западный фронт 18 дивизий, из которых 11 были сняты с Французского фронта, и 9 австрийских, из которых шесть дивизий с Итальянского фронта. На Русском фронте появились даже две турецкие дивизии. Другие русские фронты проводили незначительные отвлекающие операции. Всего, за время с 22 мая по 15 сентября, русской армией было: взято в плен 8 924 офицера и 408 000 рядовых, захвачено 581 орудие, 1 795 пулеметов, 448 бомбометов и миномётов, а также громадное количество разнообразного интендантского, инженерного и железнодорожного имуще-ства. Потери Австро-Венгрии убитыми, ранеными и пленными доходили до 1,5 миллионов человек.
Рис. 4 Австрийские пленные на Невском проспекте, 1916 год
Наступление на Русском фронте ослабило напряжение германского наступления под Верденом и остановило наступление австрийцев на Итальянском фронте в Трентино, что спасло итальянскую армию от разгрома. Французы перегруппировались и получили возможность начать наступление на Сомме. Впрочем, положение в это время во Франции и в её армии было очень напряжённым, о чём более подробно писалось в Военном Обозрении в статье «Как Америка спасала Западную Европу от призрака мировой революции». Австрияки, получив подкрепления, предприняли контрнаступление. В августе 1916 года развернулись ожесточённые бои на реке Стоход. В критический момент сражения 6 августа на помощь уже отступающим пехотным частям подошла 2-я Сводно-Казачья дивизия. Она своей решительной атакой буквально вырвала победу из рук врага. В этом сражении произошло то, о чём часто говорил Наполеон: «…побеждает всегда тот, у кого останется батальон для последнего удара». Но коренным образом изменить ход войны казаки, естественно, не могли. Их было слишком мало. Измученные бесконечными переходами и перебросками, бессмысленными атаками в конном и пешем строю на укреплённые линии обороны противника, казачьи части срочно нуждались в отдыхе и ремонте чрезвычайно изношенного и истощённого конского состава. Но более всего они нуждались в осмысленном применении своего военного потенциала. В штабе 8-й армии ещё в ноябре 1915 года пришли к выводу: «Продолжительная работа конницы в окопах не может не действовать разрушительно как на конский состав, так и на её боевую деятельность в конном строю. Между тем как боевая сила лишённая одного из своих главных элементов — подвижности, кавалерийская дивизия почти равняется одному батальону полного состава». Но положение не менялось. В целом осенью 1916 года многочисленная русская конница, на ¾ состоявшая из казаков, в основном сидела в окопах. На 31 октября боевое расписание выглядело так: 494 сотни (эскадрона) или 50% сидели в окопах, 72 сотни (эскадрона) или 7% несли службу по охране штабов и разведывательную, 420 сотен (эскадронов) или 43% конницы находились в резерве.
Рис. 5 Снаряжение уральского казака
Успех русской армии в Галиции побудил к вступлению в войну Румынии, о чём вскоре горько пожалела Россия, вынужденная вскоре спасать этого нежданного горе-союзника. Брусиловское наступление было решительным толчком для Румынии, решившей, что настал час поспешить на помощь победителю. Вступая в войну, Румыния рассчитывала на аннексию Трансильвании, Буковины и Баната — территорий Австро-Венгрии, населённых в основном этническими румынами. Однако прежде, чем объявить войну, бухарестское правительство запродало Центральным державам все запасы хлеба и нефти из страны по весьма дорогой цене, рассчитывая все получить затем даром от России. Эта коммерческая операция по «реализации урожая 1916 года» потребовала времени, и Румыния объявила войну Австро-Венгрии лишь 27 августа, когда Брусиловское наступление уже закончилось. Выступи она на шесть недель раньше, в момент луцкой победы Каледина и доброноуцкого триумфа Лечицкого, положение австро-германских армий стало бы совсем катастрофическим. А при умелом использовании румынских возможностей Антанте удалось бы вывести из строя Австро-Венгрию. Но удобный момент был безвозвратно пропущен, и выступление Румынии в августе совершенно не имело того эффекта, который оно могло бы иметь в конце мая. Англия и Франция, приветствовали появление в коалиции еще одного союзника, и никто не мог представить, какие проблемы создаст этот новый союзник для армии России. Армия Румынии в организационно-техническом отношении стояла на уровне предшествующих столетий, например для артиллерийской тяги, служила воловья упряжка. Армия не была знакома с элементарными правилами полевой службы. На ночь части не только не ставили сторожевого охранения, но все уходили в укрытое и безопасное место. Быстро выяснилось, что румынское военное начальство никакого понятия об управлении войсками в военное время не имеет, войска обучены плохо, знают лишь парадную сторону военного дела, об окапывании представления не имеют, артиллерия стрелять не умеет и снарядов очень мало, тяжёлой артиллерии у них совсем нет. Германское командование решило нанести решительное поражение Румынии и направило в Трансильванию 9-ю германскую армию. Не удивительно, что вскоре румынская армия была разбита, и большая часть Румынии оккупирована. Румынские потери составили: 73 тысячи убитых и раненых, 147 тысяч пленных, 359 орудий и 346 пулеметов. Участь румынской армии разделил и корпус русской армии генерала Зайончковского, оборонявший Добруджу.
Рис. 6 Поражение румынской армии у Брашова
Румынский отход протекал в катастрофических условиях. В обильной земледельческой стране не оказалось хлеба: все запасы, были накануне объявления войны запроданы австро-германцам. Страна и остатки армии погибали от голода и страшной эпидемии тифа. Русским войскам пришлось не только выручать румынскую армию, но и спасать население страны! Слабая боеспособность румынских войск, продажность администрации и развращенность общества чрезвычайно раздражали наших солдат и военачальников. Отношения с румынами с самого начала установились крайне натянутыми. Для русской армии с вступлением в войну Румынии фронт удлинялся на много сотен верст. Для спасения румынской армии одна армия Юго-Западного фронта была отправлена в Румынию и заняла правый фланг румынского фронта, а вместо разбитого корпуса Зайончковского стала формироваться новая армия с подчинением её также Юго-Западному фронту. Таким образом, получилось, что на новом румынском фронте его правый и левый фланги были подчинены Брусилову, центр же подчинялся королю румынскому, который с ним никаких отношений не имел, в связь не вступал и не контактировал. Брусилов отправил в Ставку резкую телеграмму, что так воевать невозможно. После этой телеграммы Ставкой в декабре 1916 года было решено устроить отдельный Румынский фронт с формально главнокомандующим румынским королём, фактически генералом Сахаровым. В него вошли остатки румынских войск, а также русские армии: Дунайская, 6-я, 4-я и 9-я. Перепуганная Ставка отправила в Румынию столько войск, что уже расстроенные наши железные дороги оказались не в состоянии всех перевезти. С огромными трудностями, стоявшие в резерве Румынского фронта 44-й и 45-й корпуса, были отправлены назад — на Юго-Западный фронт, а 1-й армейский корпус — на Северный фронт. Полупарализованная наша железнодорожная сеть была подвергнута совершенно излишнему напряжению. Пришедшие на помощь румынской армии русские войска остановили в декабре 1916 — январе 1917 австро-германские войска на реке Сирет. Румынский фронт застыл в снегах жестокой зимы. Остатки румынских войск были сняты с боевой линии и отправлены в тыл, в Молдавию, где были полностью реорганизованы прибывшей из Франции миссией генерала Вертело. Румынский фронт заняли 36 русских пехотных и 13 конных дивизий, всего до 500 000 бойцов. Они стояли от Буковины по Молдавским Карпатам, Сирету и Дунаю до Черного моря, имея против себя 30 пехотных и 7 кавалерийских дивизий четырех неприятельских держав: Германии, Австро-Венгрии, Болгарии и Турции. Разгром Румынии имел огромное значение для судьбы Центральной коалиции. Кампания 1916 года складывалась для них очень невыгодно. На Западе германская армия понесла колоссальные потери под Верденом. В первый раз за всю войну её бойцы усомнились в своих силах в затяжном сражении на Сомме, где оставили за три месяца в руках англо-французов 105 тысяч пленных и 900 орудий. На Восточном фронте Австро-Венгрию еле удалось спасти от катастрофы, и если Жоффр на Марне «отрешил» от командования Мольтке-младшего, то Брусилов своим наступлением заставил уйти в отставку Фалькенхайна. Но быстрая и сокрушительная победа над Румынией и завоевание этой страны с ее огромными нефтяными запасами вновь вселили бодрость в народы и правительства Центральной коалиции, подняли её престиж в мировой политике и дали твердую почву Германии для предложения союзникам уже в декабре 1916 года мирных условий тоном победительницы. Предложения эти были, разумеется, отвергнуты союзными кабинетами. Таким образом, вступление Румынии в войну не улучшило, а ухудшило ситуацию для Антанты. Несмотря на это, в ходе кампании 1916 года в войне произошёл коренной перелом в пользу стран Антанты, инициатива полностью перешла в их руки.
В 1916 году в ходе войны произошло ещё одно примечательное событие. В конце 1915 года Франция предложила царскому правительству России направить на Западный фронт, в рамках интернациональной помощи, 400 тысяч русских офицеров, унтер-офицеров и солдат в обмен на недостающее русской императорской армии вооружение и боевые припасы. В январе 1916 года была сформирована 1-я особая пехотная бригада двухполкового состава. Начальником бригады был назначен генерал-майор Н. А. Лохвицкий. Проследовав маршем на железнодорожном транспорте по маршруту Москва-Самара-Уфа-Красноярск-Иркутск-Харбин-Далянь, далее французским морским транспортом по маршруту Далянь-Сайгон-Коломбо-Аден-Суэцкий канал-Марсель, прибыла в порт Марселя 20 апреля 1916 года, а оттуда на Западный фронт. В этой бригаде храбро воевал будущий маршал Победы и Министр Обороны СССР Родион Яковлевич Малиновский. В июле 1916 года через Францию на салоникский фронт была отправлена 2-я особая пехотная бригада под командованием генерала Дитерихса. В июне 1916 года было начато формирование 3-й особой пехотной бригады под командованием генерала В. В. Марушевского. В августе 1916 года она была отправлена во Францию через Архангельск. Затем была сформирована последняя, 4-я особая пехотная бригада во главе с генерал-майором М. Н. Леонтьевым, отправленная в Македонию. Отплыла из Архангельска на пароходе «Мартизан» в середине сентября, в Салоники прибыла 10 октября 1916 года. Появление союзных российских войск произвело большое впечатление во Франции. Дальнейшая судьба этих войск была очень различной, но это отдельная тема. Из-за транспортных трудностей более войск во Францию не отправлялось.
Рис. 7 Прибытие русских войск в Марсель
Следует сказать, что принятие на себя командования Николаем II привело к улучшению снабжения на фронте вооружением и боеприпасами. Уже во время кампании 1916 года армия была хорошо снабжена, производство военного снаряжения резко увеличилось. Производство винтовок удвоилось против 1914 года (110 тысяч в месяц против 55 тысяч), выпуск пулемётов вырос в шесть раз, тяжёлых орудий в четыре раза, аэропланов в три раза, снарядов в 16 раз… У. Черчиль писал: «Мало эпизодов великой войны более поразительных, нежели воскрешение, перевооружение и возобновлённое гигантское усилие России в 1916 году. Это был последний славный вклад царя и русского народа в дело победы. К лету 1916 года Россия, которая 18 месяцев перед этим была почти безоружной, которая в течение 1915 года пережила непрерывный ряд страшных поражений, действительно сумела собственными усилиями и путём использования средств союзников, выставить на поле боя, организовать, вооружить, снабдить 60 армейских корпусов, вместо тех 35, с которыми она начала войну...».
Рис. 8 Производство броневиков на Ижорском заводе
Воспользовавшись длительным относительным зимним затишьем на фронте, русское командование постепенно начинает вывод с фронта казачьих частей и их подготовку к новым военным операциям кампании 1917 года. Начинается планомерное доукомплектование и восстановление казачьих дивизий. Однако, несмотря на ускоренное сколачивание казачьих соединений, они не выдвигались к новому месту службы, и значительная часть казаков встретила февральскую революцию вовсе не на фронте. На этот счёт имеется несколько точек зрения, в том числе одна очень красивая версия, которая, впрочем, не подтверждена ни документами, ни воспоминаниями, а лишь, как говорят следователи, одними косвенными и вещественными уликами.
К концу 1916 года в головах военных теоретиков уже в общих чертах сварилась теория глубокой наступательной операции, в немецком варианте названная потом теорией блицкрига. В русской армии эту работу возглавляли лучшие умы Генерального штаба. Во исполнение новых теоретических представлений в России задумали сформировать две ударные армии, одну для Западного, другую для Юго-Западного фронтов. В русском варианте их назвали конно-механизированными группами. Для них были построены десятки бронепоездов, сотни броневиков и аэропланов. Пошито было концерном Н.А. Второва по эскизам Васнецова и Коровина несколько сот тысяч единиц специального обмундирования. Кожаные тужурки с брюками, крагами и картузами были предназначены для механизированных войск, авиации, экипажей броневиков, бронепоездов и самокатчиков. Специальное обмундирование для кавалеристов было с красными для 1 армии и синими для 2 армии шароварами, долгополыми шинелями в стрелецком стиле (с хлястиками-«разговорами» на груди) и «шлемы русского витязя» — богатырки. Запасли огромное количество вооружения и боеприпасов (в том числе легендарные автоматические пистолеты Маузер для механизированных войск). Всё это богатство хранилось в специальных складах вдоль железнодорожных магистралей Москва-Минск и Москва-Киев (некоторые здания сохранились до сих пор). Наступление планировалось на лето 1917 года. В конце 1916 года лучшие кавалерийские и технические части были отозваны с фронта, а офицеры-кавалеристы и технари при военных училищах начали обучаться ведению войны по-новому. В обеих столицах были созданы десятки учебных центров по подготовке экипажей, туда мобилизовали с предприятий десятки тысяч грамотных рабочих, техников и инженеров, сняв с них бронь. Но они не имели особого желания воевать, а антивоенная пропаганда кадетов, либералов и социалистов довершила дело. По сути дела солдаты этих столичных учебных полков и вооружённые Керенским, для защиты революции от фронтовиков, питерские рабочие и совершили потом Октябрьский переворот. Но накопленное для русских ударных армий имущество и вооружение не пропало даром. Кожанки и маузеры очень полюбились чекистам и комиссарам, а кавалерийская форма пошла на обмундирование 1 и 2 Конной армий и красных командиров и потом стала называться будённовской. Но это всего лишь версия.
В декабре 1916 года был собран военный совет в Ставке для обсуждения плана кампании на 1917 год. После завтрака у Верховного Главнокомандующего начали заседать. Царь был ещё более рассеян, чем на предыдущем военном совете в апреле, и беспрерывно зевал, ни в какие прения не вмешивался. В отсутствие Алексеева, совет проводил исполняющий обязанности начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерал Гурко с большим трудом, так как не имел необходимого авторитета. На другой день после завтрака царь и вовсе покинул совет и убыл в Царское Село. Видно ему было не до военных прений, ибо в ходе заседания было получено сообщение об убийстве Распутина. Ничего удивительного, что в отсутствие Верховного Главнокомандующего и Алексеева никаких решений принято не было, так как Эверт и Куропаткин блокировали любые предложения о наступлении их фронтов. В общих чертах, без всякой конкретики было решено наступать силами Юго-Западного фронта при условии его укрепления и отдачи ему большей части тяжёлой артиллерии из резерва. На этом совете выяснилось, что дело продовольственного снабжения войск ухудшается. Министры правительства менялись как в игре в чехарду, причём по чрезвычайно странному их персональному выбору и назначались в министерства им совершенно не знакомые и на своих постах занимались преимущественно не делом, а борьбой с Государственной Думой и общественным мнением, чтобы отстоять своё существование. В управлении страной уже господствовал хаос, когда решения принимались безответственными лицами, всевозможными советниками, кураторами, заместителями и прочими влиятельными лицами, включая Распутина и императрицу. При этих условиях управление государством шло всё хуже и хуже, и от этого страдала и армия. И если солдатская масса была ещё в основном инертна, то офицерский корпус и вся интеллигенция, которая находилась в составе армии, будучи более информированными, были настроены по отношению к правительству очень враждебно. Брусилов вспоминал, что «уехал с совета очень расстроенный, ясно видя, что государственная машина окончательно шатается и что государственный корабль носится по бурным водам житейского моря без руля, ветрил и командира. При таких условиях корабль легко может налететь на подводные камни и погибнуть, не от внешнего врага, не от внутреннего, а от недостатка управления». Во время зимы 1916/1917 года тёплой одежды ещё хватало, но сапог уже не хватало, и на совете военный министр заявил, что кожи почти уже нет. При этом практически вся страна ходила в солдатских сапогах. В тылу творился невероятный бардак. Пополнение прибывало на фронт полуголым и босым, хотя в местах призыва и обучения оно было полностью обмундированным. Солдаты считали обычным делом всё продать обывателям по дороге, а на фронте их должны вновь всем обеспечить. Против таких безобразий мер никаких не принималось. Питание также ухудшилось. Вместо трёх фунтов хлеба стали выдавать два, мяса вместо фунта стали давать по ¾ фунта, потом по полфунта в день, потом ввели два постных дня в неделю (рыбные дни). Всё это вызывало серьёзное недовольство солдат.
Несмотря на это, к началу 1917 года русская армия, пережившая 2 с половиной года войны, имевшая военные успехи и неудачи, не была подорвана ни морально, ни материально, хотя трудности нарастали. После пережитого тяжёлого кризиса в снабжении огневыми средствами и глубокого проникновения армии противника в глубь страны в 1915 году в стране был организован комитет городов и земства для поднятия промышленности и развития военного производства. К концу 1915 года кризис вооружения был изжит, армии были снабжены в достаточном количестве снарядами, патронами и артиллерией. К началу 1917 года снабжение огневыми средствами было налажено настолько хорошо, что, по оценке специалистов, она никогда не была так хорошо снабжена за все время кампании. Русская армия в целом сохранила боеспособность и готовность продолжать войну до конца. К началу 1917 года для всех становилось очевидным, что германская армия в весеннем наступлении союзников должна капитулировать. Но оказалось, что судьба страны зависела не от психологического и военного потенциала воюющей армии, а от психологического состояния тыла и власти, а также от сложных и во многом тайных процессов, развивавшихся в тылу. В результате этого страна была разрушена и ввергнута в революцию и анархию.
Но революций без участия армии не бывает. Русская армия продолжала называться императорской армией, но по своему составу фактически уже превратилась в рабоче-крестьянскую, ещё точнее в крестьянскую. В армейском строю стояли миллионы людей, со всеми вытекающими из этой массовости атрибутами. Массовые армии в XX веке дали примеры массового героизма, стойкости, самопожертвования, патриотизма и примеры столь же массового предательства, трусости, сдачи в плен, коллаборационизма и т.п., что не было типичным для прежних армий, состоящих из военных сословий. Офицерский состав военного времени массово комплектовался через школы прапорщиков из более образованных классов. В основном, комплектование шло из так называемой полуинтеллигенции: студентов, семинаристов, гимназистов, приказчиков, конторщиков, стряпчих и т.п. (ныне это называется офисный планктон). Вместе с образованием, эти молодые люди получили в голову мощнейший заряд тлетворных и разрушительных идей на базе атеизма, нигилизма социализма, анархизма, оголтелой сатиры и отвязного юмора от своих более образованных и старших учителей. A у этих педагогов в мозгах ещё задолго до войны сфабриковался методами жуткой эклектики и прочно поселился великий идейный бедлам, который ещё Достоевский называл бесовщиной, а нынешний наш живой классик политкорректно назвал «солнечный удар». Но это всего лишь изящный перевод с русского на русский всё той же идейной чертовщины. Не лучше, а точнее хуже, дело обстояло в среде правящих классов, в гражданской администрации и у чиновничества. Там в мозгах был такой же бедлам, этот непременный спутник всякой смуты, только ещё более разнузданный и не обременённый воинской дисциплиной. Но такое положение не является для русской действительности чем-то экзотическим и экстраординарным, такое положение существует на Руси веками и совсем не обязательно приводит к Смуте, а лишь творит идейный блуд в головах образованных классов. Но только если во главе Руси стоит царь (вождь, генсек, президент — не важно, как он называется), который способен на базе людского государственного инстинкта консолидировать большую часть элиты и народа. Русь и её армия способны в этом случае вынести несоизмеримо большие трудности и испытания, нежели уменьшение мясного пайка на полфунта или замену у части войск сапог на ботинки с обмотками. Но это был не тот случай, и это уже совсем другая история.
Использованы материалы:
Гордеев А.А. История казачества.
Мамонов В.Ф. и др. История казачества Урала. Оренбург, Челябинск, 1992.
Шибанов Н.С. Оренбургское казачество XX века.
Рыжкова Н.В. Донское казачество в войнах начала ХХ века. М., 2008.
Неизвестные трагедии Первой мировой. Пленные. Дезертиры. Беженцы. М., Вече, 2011.
Оськин М.В. Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне. М., Яуза, 2009.
Брусилов А.А. Мои воспоминания. Воениздат. М., 1983.
Автор Сергей Волгин
Свежие комментарии