11 марта 1985 г. к власти в СССР пришёл Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачёв: молодой, энергичный, что, безусловно, вселяло определённые надежды. Их порождала и объявленная им, сразу же после вступления в должность, политика «перестройки», «ускорения» и «гласности».

Один из «перестроечных» плакатов, и отношение к «перестройке» художника-карикатуриста.

С этих позиций совершенно очевидным выглядит тот факт, что именно Михаил Сергеевич является основным виновником всех тех событий, которые далее постигли страну. Поскольку он сосредоточил в своих руках всю полноту власти: стал 1 октября 1988 года Председателем Президиума Верховного Совета СССР; через год, 25 мая 1989-го, переформатировал его под себя, став называться «Председателем Верховного Совета СССР» (в прошлое ушли «депутаты трудящихся» и появились депутаты «народные», которым для представительства в высшем законодательном органе страны трудящимися стало быть совсем не обязательно). Их съезды начали считаться с чистого листа, с мая 1989 года, без формального правопреемства с прежними советскими форумами народовластия.

Собирание власти под себя в итоге привело Горбачёва 15 марта 1990 года на прежде невиданный пост Президента СССР, поначалу звучавший столь же экзотически, как, скажем, «Царь Америки» (так шутили тогда в прессе).

Карикатуры на «Перестройку»: советского художника (слева) и зарубежная

В 1986 году начались этнические волнения в Средней Азии и Прибалтике. Затем последовали «война законов» и «парад суверенитетов». Стали рваться межреспубликанские производственные связи, за чем неизбежно потянулись невыплаты зарплат, возникла безработица, опустели прилавки магазинов, последовало введение карточной системы: возникли явления, невиданные и неслыханные на памяти живущего поколения.

Конец 1980-х годов – время искусственно созданного товарного дефицита

Некой попыткой спасти страну и был Всесоюзный референдум 17 марта 1991 года, состоявшийся ровно 30 лет тому назад, когда ситуация обострилась донельзя и положение дел сложилось в известной мере хуже, чем в 1941 году: тогда враг стоял у ворот, сейчас он находился внутри страны, был выпущен на свободу молохом «гласности», «перестройки» и «ускорения».

С позиций сегодняшнего дня является очевидным, что развал СССР стал крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века, забравшей более 30 миллионов человеческих жизней – значительно больше, чем вся Великая Отечественная война 1941 – 1945 годов.

Проведение референдума было инициировано президентом Горбачёвым и одобрено IV Съездом народных депутатов, состоявшимся 17-27 декабря 1990 года в Москве, принявшим закон «О всенародном голосовании (референдуме) СССР». Названный Всесоюзным, он имел массу региональных особенностей: от участия в нём отказались Литовская, Латвийская, Эстонская, Молдавская, Грузинская и Армянская ССР.

Вопрос, вынесенный на референдум, был сформулирован казуистически: «Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности», с вариантами ответа «да» или «нет» и являлся юридически бессмысленным: «федерация суверенных республик» невозможна в принципе, поскольку часть своего суверенитета её участники непременно должны отдавать центру.

Равноправными и свободными же они и без того являлись по Конституции СССР, сжатой формой которого был Гимн страны, звучавший ежедневно в полночь и в 6 часов утра и начинавшийся словами: «Союз нерушимый республик свободных…» Этим Основным законом, исполняемым тогда гораздо тщательнее, чем во многих «суверенных государствах» бывшего Союза сейчас, гарантировались и многочисленные права граждан (которые декларируются, однако на деле растоптаны и попраны).

Удивительно, но факт: в массовом сознании советских людей в сознательно, вероятно, запутанном вопросе, вынесенном на референдум, перед словом «как» была поставлена правильная запятая, словесная шелуха отсеяна. Отчего 79,5% принявших участие в голосовании (а это 148,5 миллиона человек) утвердительно, то есть за сохранение обновлённого СССР, высказались 113,5 миллиона участников (76,43%).

Краткая таблица по результатам голосования на Всесоюзном референдуме 17 марта 1991 года.

Проведение референдума, как и путь к нему, в каждой республике имел свои особенности. На Украине, самой богатой из союзных республик, вплоть до 1989 года царило относительное спокойствие. Однако в этом по многим признакам знаменательном году заведующим идеологическим отделом, затем секретарём ЦК КПУ по идеологии стал Л.М. Кравчук, позже признававшийся, что в детстве днём он учился в школе, а ночью носил в лес узелки с пищей «борцам за волю Украины» (родом он из-под Ровно).

Заправляя на пропагандистской кухне, Леонид Макарович испёк в 1982 году, справочник «Союз нерушимый», в 1985-м – сборник «В семье единой», в 1989-м – книгу «Идеологическая работа. Опыт перестройки: на материале парторганизации республики» (в соавторстве). С давшей течь партийной лодки он быстро дал дёру, став 23 июля 1990 года председателем Верховного Совета Украинской ССР.

Движение Кравчука по карьерной лестнице подозрительно совпадает во времени с появлением системной оппозиции (которую Горбачёв считал «живым творчеством масс»): выхода из тени оголтелой «Української Гельсінської спілки», восстановлением печально известной «Просвіти», учреждением «Народного руху України за перебудову» («Народного движения Украины за перестройку»).

Серьёзным оппонентом Кравчука в части отделения Украинской ССР от Советского Союза был Председатель Совета Министров УССР В.А. Масол. Его удалось устранить путём всё того же «творчества масс»: первого из «майданов», проведенного 2-17 октября 1990 года на площади Октябрьской революции «Студенческим Братством Львовщины» вместе с примкнувшими к нему, желавшими побузить молодыми людьми из других украинских городов. Выходка «онижедетей», получившая позже громкое название «революции на граните», произвела нужное организаторам акции впечатление: Виталий Андреевич подал в отставку, его место занял лояльный к Кравчуку В.П. Фокин, который вместе с ним позже послушно подписал Беловежское соглашение о ликвидации СССР.

Так закладывалась традиция украинских «майданов». Участники «революции на граните» и их требования

С родины Кравчука, Западной Украины, в центральную её часть, на Восток и на Юг потянулись вереницы коммивояжеров с чемоданами, баулами и «клунками», доверху наполненными антисоветскими листовками, брошюрами и трезубистой символикой на значках, наклейках и «прапорцях» (флажках). Милиция и сотрудники КГБ легко вычисляли их по характерным «фейсам» в поездах, автобусах и легковушках. Багаж изымали, а курьеров разворачивали в обратном направлении. Но тщетно: подобно саранче «торбешники» вновь и вновь возвращались с новыми партиями идеологической отравы. Так тратились те самые «миллиарды долларов», которые Запад (подразумеваются в первую очередь США), по утверждениям его политиков, «вкладывал в Украину».

Третья составляющая реформ Горбачёва – гласность, быстро обрела формы чудовищного очернения как всей без исключения советской истории, так и российской (частью которой всегда считалась «украинская»). Плодящиеся, как грибы-поганки, газетки и журнальчики сомнительного свойства и брошюрки наперебой «открывали глаза» своим читателям на «правду», знакомили с «тайнами истории».

Оголтелая националистическая пропаганда полезла в эфир радио и телевидения, заполняла своей макулатурой почтовые ящики, доставала листовками всех и каждого на улицах и площадях. В ней «убедительно», на цифрах и в сравнениях, доказывалось, что Украина – «европейская держава по возможностям, бесправная московская колония – в действительности». Указывался, как единственный, путь спасения – «незалежність України». Под лозунгами «Кінець совіцької імперії – початок свободи народів», «А ми тії московськії кайдани розірвем» людей начали массово выводить на улицы, стравливая с теми, кто провозглашал иные призывы: «Скажи „да“ сохранению Союза»,  «Союзу – да, развалу – нет». 

Агитация против сохранения СССР с выразительным галичанским акцентом

По закону о референдуме минимум шесть месяцев отводилось на обсуждение выносимого на него вопроса; участники IV Съезда народных депутатов сами же его и нарушили, «срезав» этот срок более чем вдвое. Впрочем, ещё за полгода до проведения этого форума, 16 июля 1990 года, Верховный Совет (тогда ещё Украинской ССР) принял «Декларацию о государственном суверенитете», что дало возможность внести дополнительный вопрос в общесоюзный референдум 17 марта 1991 года: «Согласны ли вы с тем, что Украина должна быть в составе Союза Советских суверенных государств на основе Декларации о государственном суверенитете Украины?», это вдвойне обесценивало смысл проводимого мероприятия.

Мало того: в день проведения Всесоюзного референдума в трёх областях Украины – Ивано-Франковской, Львовской и Тернопольской – состоялся свой не санкционированный и не отвечающий нормам действующего на тот момент союзного и республиканского законодательства опрос, названный Галицким референдумом, на который было вынесено такое: «Хотите ли Вы, чтобы Украина стала независимым государством, которая самостоятельно решает все вопросы внутренней и внешней политики, обеспечивает равные права гражданам, независимо от национальной и религиозной принадлежности?» Его инспирировала т. н. Галицкая ассамблея депутатов упомянутых областных советов, проведённая месяцем ранее во Львове. Избиратели этих трёх областей дали 88,3 % положительных ответов на поставленный вопрос.

Большинство областных и городских советов, организаций ветеранов партии, войны и труда призывали голосовать за сохранение СССР.

Однако голоса 11,7 % «западенских» участников референдума, ответивших «нет» развалу Советского Союза, влились в те 70,2% проголосовавших украинцев, которые высказалось за сохранение СССР. За включение Украины в состав Союза Советских суверенных государств («обновлённого Союза»), утвердительно ответило ещё больше – 80,2 % избирателей Украины.

Таким образом, народы Украинской ССР, как и многие годы до этого всегда и во всём поддерживавшие свой союз с СССР, вновь убедительно подтвердили свою позицию. Чем восточнее или южнее находилась та или иная область от Галиции, ничтоже сумняшеся объявившей себя «украинским Пьемонтом», тем больше находилось в ней здравых людей, отдавших свой голос на сохранение народного единства, поддержавших призыв «Не отдадим Союз ССР, скрепленный нашей кровью и потом, на растерзание националистам всех мастей!».

Увы, их мощный голос не был услышан властью, а выбор народа вскоре был брошен в грязь грядущих усобиц: языковых, религиозных, межнациональных, контурно наметившихся уже тогда, в марте 1991 года.