ЗА ЧТО ПЛАТИМ? НЕПРИЯТНАЯ ПРАВДА О ТАРИФАХ В ЖКХ

ФОТО: ЦАРЬГРАД

В стенах российского парламента прозвучало важное заявление о том, что в стране необоснованно повышаются тарифы на ЖКХ. Треть из которых приходится на теплоснабжение. Причём эта сфера фактически никем не контролируется. Именно к такому выводу пришли аудиторы Счётной палаты (СП). Отметим, что на оплату теплоснабжения приходится 30% всех расходов на коммунальные услуги.

Депутат Госдумы, заместитель руководителя фракции "Новые люди" Сардана Авксентьева по этому поводу сказала следующее.

Кто работал на земле, те знают, что схему теплоснабжения утверждают муниципалитеты, а тарифы, собственно, утверждают регионы. И вот между этими двумя моментами принятия решений связи никакой нет, — отметила политик.

По мнению Сарданы Владимировны, ежегодное утверждение предельных индексов, из которых складываются потом тарифы, не должны приниматься ежегодно. Потому что у этих предельных индексов нет никакой аналитической основы и данных о возможностях русских семей оплачивать ЖКУ.

Депутат считает, что в отсутствие проведения такой оценки встаёт вопрос: за что вообще люди платят такие деньги? И как эта плата соотносится, насколько она соразмерна тем услугам, которые  получают наши граждане?

Более подробно о ситуации с коммунальными платежами бывший мэр Якутска рассказала в эфире программе "Царьград. Главное" с Юрием Пронько.  

Откуда такие цены?

Юрий Пронько. Мне всегда нравился вопрос: а за что мы платим? А уж когда я оплачиваю коммунальные услуги, у меня этот вопрос дважды возникает.  Вот, мне эта ситуация, знаете, напоминает мысль художника: я так вижу! Вот, это про чиновников. Они так видят, поэтому устанавливают такие тарифы.

Сардана Авксентьева: Очень пагубная история, когда говорят, что всегда так было, мы всегда так делаем. Надо менять подходы. В этом смысле документ, который нам представили аудиторы Счётной палаты, исключительно полезный.

В марте наши граждане заплатили за коммунальные услуги 293 миллиарда рублей. То есть рынок огромный. Мы, северяне, понимаем, что тепло — это сама по себе дорогая вещь. Но настолько ли дорогая? Поэтому разберём в деталях.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

Во-первых, схемы теплоснабжения утверждаются муниципалитетами. А тарифы — регионами, исходя из предельных индексов, которые устанавливает правительство. Однако же нет единой методики, которая могла бы посчитать, каким должен быть этот предельный индекс. То есть тот максимум, который платят люди. И не понятно, в состоянии ли они вообще платить такую сумму.

— То есть, получается, взяли с потолка?

— Не буду бросаться такими словами. Но, скажем так, весьма умозрительно.

— Это почти то же самое.

— Смотрите, у нас есть некие концессионные соглашения. Это когда некой коммерческой организации передаётся какая-то инфраструктура, например, сети теплоснабжения, горячего и холодного водоснабжения. И она принимает на себя обязательства о том, чтобы модернизировать эти сети, заниматься операционной деятельностью, взимать плату. По сути, когда мы платим концессионеру за оказанные услуги, то эти деньги — это его операционный доход.

В Волгограде, где было заключено концессионное соглашение сроком на 30 лет, после подсчёта аудиторов концессионер должен был вложить около 30 миллиардов рублей в обновление сетей. За первые три года — порядка 6-6,5 миллиарда рублей. А выручка от операционной деятельности этой компании составила два миллиарда в год. Но, очевидно, что никаких инвестиций в сети вложено не было.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

— То есть это обман?

— Просто собирали деньги.

— По вашему принципу — не будем бросаться лозунгами. Но да, это обман.

— Скажем так, недостаточно просчитанные инвестиционные вложения концессионера при заключении соглашений.

— Вот что значит человек работает в стенах российского парламента! Вот, будучи мэром Якутска, долбанула бы так, что мало никому не показалось бы. Но теперь парламентарий...

— Цена слова — она всегда имеет значение. Я не могу разбрасываться словами, обвинять кого-то в уголовном преступлении.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

— Хорошо. Идём строго по факту. Соглашение на 30 лет. Обязательства по инвестициям на ближайшие три года — 6,5 миллиарда? Кэш, получаемый в год, — 2 миллиарда.

— Да.

— А потом мы вспоминаем историю про Волгоград, которую мы, кстати, показывали, где, простите за подробность, потоки фекалий шли по улицам города.

— Но мы с вами говорим о теплоснабжении. Опять же надо быть очень точными.

— Опытный политик...

— Не опытный политик, а человек, который работал на земле. Я, как мэр самого большого города на вечной мерзлоте, понимаю, что это разные вещи.

— Хорошо, расставим акценты. Тарифы и оплата теплоснабжения — это одно. Фекалии — это другое. Я правильно понимаю?

— Канализация, канализационные сети — это, конечно, другое. Далее. Обратите внимание, что 36% в тарифе на теплоснабжение — это стоимость закупаемого топлива с его транспортировкой. При этом на уголь и нефтетопливо нет никаких регулирующих норм на закупку.

— То есть вообще?

— По газу ещё держится. А вот нормы по углю и нефти государство не регулирует. Вот как купили, так и купили. Это всё закладывается в тариф. И с этими 36% в тарифе на тепло тоже надо разбираться, я считаю.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

Получается, что государство ежегодно тратит огромные деньги, и федеральный, и региональный бюджеты, на теплоснабжение, на покрытие части расходов населения. Но при этом, оказывается, у нас нет кода бюджетной классификации, по которому можно было бы отследить, сколько конкретно ушло на теплоснабжение.

Почему это важно?

— Это важно для того, чтобы учитывать эффективность. Вот, мы потратили бюджетные деньги, а какой эффект от этого получили?

Также у нас нет федерального органа исполнительной власти, который бы координировал деятельность всех остальных в области государственной политики в части теплоснабжения. Никто за это не отвечает.

То есть каждый день, выходя на улицу, мы видим крайне изношенные сети, в том числе теплоснабжения. Говорим о том, что изношено. Но у всех ведомств разные данные по физическому износу. У Минстроя — они свои, у Минэнерго — свои. Нет единой базы данных, чтобы видеть всю ситуацию.

— Я вспоминаю Татьяну Голикову, когда она занимала пост главы СП России. Она была очень категорична, говоря про амортизацию основных фондов, которая достигла критического уровня.

— Вот, на этом уровне мы сейчас и находимся. У правительства есть планы вложить серьёзные деньги в модернизацию инфраструктуры, но давайте поймём сначала, что мы имеем, насколько всё плохо.

Нужно ещё сказать об избыточной генерирующей мощности. Приведу пример моего родного Якутска. Там построили новую современную ГРЭС. Она вырабатывает мощности больше, чем требуется городу. Перевели все малые городские котельные на ГРЭС. При этом город продолжает нести затраты. Мощности много, она не реализуется. И куда она девается? Прошлась, посмотрела по всем регионам — эта проблема присутствует везде. И она имеет отношение к тарифообразованию. И поэтому, конечно, там даны очень конкретные поручения и правительству, и отраслевым министерствам по исправлению этой ситуации. Ну, я буду вам докладывать, как там продвигаются дела.

— Очень важно. Потому что важно не просто понять. Важно разобраться и прийти к тому, чтобы мы, простите за откровенность, меньше платили. Вот, переплачивать за то, что была ошибка допущена при проектировании, мощности были заложены, которые не потребляет город, — это странно. Я думаю, что это осознанная ситуация.

— Конечно. Но есть ещё один интересный момент. При генерации электричества  вырабатывается и тепло. Получается, что мы отдельно платим за электричество, отдельно за тепло, а генерация как бы задействована.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

— Знаете, мне есть что продолжить. Но я хочу услышать, как будет развиваться ситуация и какие ответы они вам дадут. Потому что про эту вилку и про якобы бесхозный пул знают в узких кругах. И хотелось бы понять, сможем мы наконец-то навести в этом деле порядок или не сможем. Как и газоснабжением. Вроде бы и кулаком не то что единожды, а многоразово стучали. Все прекрасно понимают, что есть большая корпорация, навели порядок на внешнем контуре. А на внутреннем всё очень интересно. Непонятно, где заканчиваются государственные интересы и начинаются частные. Как-то вот безгранично от слова "без границы". Безграничные интересы, чуть ли не полукриминальные, в газоснабжении.

— Согласна. Интересная тема.

А как же интересы жителей? 

— Можем ли мы достигнуть той точки, когда решения будут приниматься в интересах конкретного жителя? Почему я спрашиваю? Манипуляции ведь происходят именно на земле. Это управляющие компании. Вот, операторы в редакции мне рассказывали о том, что якобы проходило собрание собственников жилья, но по факту оно не проводилось. То есть, через манипуляции принимаются решения, на которые люди не могут повлиять. А управляющая компания — весьма серьёзная структура. Это вопрос к вам как к человеку, который работает на земле.

— Конечно, деятельность управляющих компаний — это очень сложная история... Когда эта реформа проводилась, считалось, что собственники жилья входят в прямые гражданско-правовые отношения с поставщиками услуг. Вот, как вы нанимаете себе дворецкого или дворника, точно так же вы нанимаете и управляющую компанию, которая занимается вашим имуществом. И тогда муниципалитеты, местное самоуправление как таковое, администрации районные и так далее оказываются "третьими лишними". Людей оставили один на один с управляющими компаниями. И начались все эти истории...

Сейчас в Госдуме есть несколько законопроектов, направленных на то, чтобы все эти лазейки перекрыть для УК в части недобросовестного голосования, подделок голосов, протоколов и так далее.

— Из опыта градоначальника, мэра Якутска, из опыта уже парламентской работы скажите, обо что, о какой камень спотыкаемся? Где проблема?

— Проблема заключается в федеральном законодательстве, которое мы сейчас пытаемся исправить.

— То есть не муниципалитеты и региональные власти? А именно на федеральном уровне создана такая правовая основа, которая позволяет манипулировать с тарифами?

— Конечно! И если говорить о региональном и муниципальном уровне, то передача на муниципальный уровень деятельности по лицензированию УК тоже будет определённым "кнутом" и "нагайкой", если хотите, в руках районных администраций, в интересах жителей. И вот же Якутии сейчас Государственное собрание рассматривает законопроект республики, о том чтобы передать полномочия по лицензированию деятельности УК на муниципальный уровень.

— То есть такая коммунальная революция?

— Я думаю, что власть, которая каждый день принимает эти жалобы, работает непосредственно в каждом доме, в каждом подъезде, действительно будет ближе к народу. Это правильно.

Будут ли снижены тарифы? 

— Услышат ли когда-то люди фантастическую новость о том, что тарифы снижаются? Или это невозможно по факту?

— Будучи по жизни оптимистом, я стараюсь всегда нести какие-то светлые мысли и хорошие новости. Но при этом крайне не люблю вводить в заблуждение и обманывать. Поэтому относительно снижения тарифов я сейчас говорить бы не стала.

— То есть даже понимая то, о чём мы уже сказали?

— Мы должны сначала всё разложить на детали, посмотреть каждую, где что у нас работает. Тогда, возможно, можно вести речь хотя бы не о столь резком и агрессивном продвижении к экономически обоснованным тарифам. Вот же к чему нас подвигают-то, понимаете?

— Я понимаю, да.

— Вот этому надо противодействовать, чтобы нас  под эти экономически обоснованные тарифы не подвигали.

— А что это будет означать для обывателя?

— Что все прямые расходы теплоснабжающих, энергогенерирующих, ресурсных организаций могут прямым заходом зайти в тариф. Тогда, собственно, платить придётся за всё. Поэтому сейчас тот самый момент, когда надо смотреть.

— То есть ещё этот момент не упущен?

— Нет, я думаю, что мы его ещё не упустили.

— Но лоббисты, которые добиваются, они настырны в своём стремлении.

— Вы упомянули про газоснабжение, перевод на газ. Но по газу же у нас есть избыточные объёмы, которые нужно пристроить. И нужно пристроить их в руки людям для того, чтобы этот газ впустую не пропадал, а люди за него платили. По электричеству то же самое.

— Сардана, я даже не намекал, я открытым текстом про это говорил. Я это имел в виду, конечно.

— Вот. Поэтому нужно решить, действительно ли предельные индексы, устанавливаемые правительством для того, чтобы были какие-то обоснованные тарифы, соответствуют  тому, что люди могут платить. А дальше идёт вопрос частичной компенсации расходов населения за то, что они платят за тепло. В Москве — чуть больше, в других регионах — чуть меньше. Кто что может, как говорится.

ФОТО: ЦАРЬГРАД

Поэтому если у вас расходы больше 22%, то государство обязано вам выделять субсидию. А в Москве, например, это 10%. А в остальных регионах — 22%. Это имеет прямое отношение к кошельку каждого жителя России.

— Я обещаю, что мы обязательно встретимся. Ситуация же, она в подвижном состоянии находится?

— Конечно.

— И мы с Сарданой Авксентьевой будем предметно разбирать. Потому что, действительно, это касается нашего с вами кошелька, каждого из нас. Я не знаю, как вы, но я когда оплачиваю ежемесячно эти суммы, у меня периодически глаза округляются. И вроде как роста-то тарифов никто не объявлял. А оно как-то так ползёт, ползёт. Уверен, идёшь в УК — у них есть 125 отговорок, почему это произошло. Но от настойчивости нашей, поверьте, очень многое зависит. Спасибо огромное!

https://tsargrad.tv/articles/za-chto-platim-neprijatnaja-pra...