В День защитника Отечества публикуем интервью военкора Федерального агентства новостей Олега Никитина с защитником Донбасса военкором Сергеем Кошкиным.

– У всех позывных есть своя история, твой наверняка не исключение.

– Так уж вышло, что меня случайно забыли во время выхода из Авдеевки. Был бой, и мы тогда потеряли одного «двухсотым», помню, тогда еще девятиэтажку уничтожили – просто раздолбили в хлам…

В 12 часов дня я фотографировал на блокпосту, а через час наши бойцы уже покинули город (и забыли мне об этом сказать). Мне пришлось срочно искать имя в сети. Так вышло, что моя семья происходит из дворянского рода Кошкиных. Вот я и решил вернуть родовую фамилию.

...Утром выхожу на улицу, в руках топор – я дрова как раз колол. А мимо меня идет укропский танк и колонна бойцов, реют флаги Украины, «Правого сектора», «Азова» (запрещены в РФ). Пока ехали – один из флагов потеряли на дереве. Кстати, еще одно яркое воспоминание тех дней – это украинские танки, потерявшиеся в Авдеевке и застрявшие в тупике: чтобы выбраться, эти идиоты проломили бетонный забор.

– Как тебя вообще занесло в революцию?

– В революцию меня занесло 1 марта 2014-го. Я пришел просто посмотреть. И, так уж вышло, что участвовал в штурме ОГА, как раз в первый раз поднимали флаг – это было самое начало «русской весны» в Донецке. Впоследствии я участвовал во всех штурмах ОГА, кроме последнего, когда здание наконец-то взяли.

 

 

– Почему не пришел на последний штурм?

– Каждый раз мы ходили, размахивали флагами, чего-то требовали, но нас никто не слышал, результата это не приносило. Вот я и решил отдохнуть дома в свой единственный выходной.

– Так, может, если бы ты не пошел в первый раз – облгосадминистрацию бы взяли с первого раза?

– Вполне возможно – меня называют «везунчиком», потому что там, где я, там и обстрелы. Приехал в Авдеевку – прилетело рядом с моим домом. Вернулся в Донецк – упало там, где снимал квартиру, а потом там где работал. Даже шутить стали, что надо меня в Киев заслать, чтобы туда сразу нападало.

– Когда было страшнее всего?

– Когда шла зачистка Углегорска, мы с рэпером Нагорой поехали туда с гуманитарной помощью. Остановиться пришлось на базе «первой гаубичной», о чем мы узнали только потом, когда прямо из-за моей спины отработала батарея тяжелых орудий. Понимаешь, я стою и не понимаю – улет, прилет, сюда, отсюда, грохот стоит неимоверный, и от неожиданности хочется зарыться в землю. А вокруг катаются от смеха ополченцы.

– Какие положительные воспоминания у тебя остались со времен митингов и взятия ОГА?

– Два ожога на лице осталось. А из действительно положительного – меня незнакомый мужик попросту снял с гранаты – она упала под ноги, и ничего сделать я уже не успевал. Он просто схватил меня и отбросил в сторону.

– Как тебя изменила война?

– Я и до войны-то был не очень хорошим человеком, а сейчас стал полным чудаком (смеется).

 

 

– Ты не раз попадал в «замесы» – что больше всего запомнилось?

– Кроссовки, испачканные в крови и человечьей жиже. Женщина вышла отогнать свою машину и погибла. Я стоял и думал: «А за что она умерла?! За георгиевскую ленточку?!». В ее машине на зеркале заднего вида висела эта самая ленточка, машина в целом не пострадала, а вот хозяйку медики буквально соскребали с асфальта.

– Чем ты занимался, когда Донецк подвергался наиболее интенсивным обстрелам

– Информационная война заменила для меня обычную войну, где я не смог быть в силу проблем со здоровьем. Иногда и сейчас хочется всё бросить и уехать к друзьям на позиции, но я всегда понимаю, что каждый должен заниматься своим делом. Сейчас из первого состава инфобойцов Донецкой народной республики среди живых осталось не так много. Сева Петровский погиб, Вадим из AnnaNews…

– Как ты считаешь, насколько важна информационная составляющая этой войны сегодня?

– Знаешь – все профессии нужны, все профессии важны. Даже самые древние. И я не зря о них упомянул: информация в ходе войны часто превращается в проститутку – кто ей платит, тот ее и танцует. Правды не остается вообще. Поэтому я и остался здесь – чтобы показывать взгляд изнутри. Как это видят мирные жители, как его видит человек из-за линии фронта, обычный мирный человек.

– Что думаешь о сложившейся ситуации? На фронте, внутри республики, про минские соглашения?

– Идет становление молодого государства. Этот процесс никогда не был безболезненным, никогда не был простым и понятным. Всегда его сопровождали странные события, тайны и мифологемы. Иногда людям даже нет надобности понимать, что происходит – главное, что оно происходит и движет нашу республику вперед.

– А если говорить о линии соприкосновения?

– Это там, где нас теряли ОБСЕшники на несколько часов?

– Видимо, да.

– Хорошее место. Веселое. А если серьезно – линия фронта превратилась в большую ползучую тварь: укры готовятся к атаке – они каждую ночь приближаются к нашим позициям. На несколько метров, на несколько десятков метров.

– Думаешь, «Минск» поможет всему этому остановиться?

– На самом деле «Минск» не даёт ответов в сложившейся ситуации. Он дает время для того, чтобы мынашли эти ответы. Он дает время, чтобы мирные жители могли пожить спокойно. Гражданские не должны просыпаться по ночам от прилетов тяжелой, не должны умирать от огня пьяных обдолбанных украинских военных.

– Чего сейчас больше всего не хватает жителям республики?

– Ощущения спокойствия, банальной возможности не дергаться от странных звуков, похожих на работу артиллерии, или прилетающих мин. Не хватает уверенности в том, что завтра к тебе домой не прилетит снаряд. Очень трудно наладить мирную жизнь, когда каждый день можешь погибнуть – от рук ли диверсантов, от снаряда или взрывного устройства. Перемирие сейчас очень шаткое, и веры в то, что оно станет миром – нет. Особенно ярко в перемирие верят сейчас жители Октября.

– Что будет дальше?

– Будем жить. Не хочу загадывать или предполагать в нашей ситуации.

– И пусть в следующем году не будет войны.

– Нашим военным я желаю встретить 2017 год. «idkfa» и «iddqd» тем, кто помнит и понял (код на бессмертие и полный боекомплект для DOOM – прим. ред). Потому что количество урков, тьфу, укров увеличивается постоянно (смеется).

Украинским военным – я тоже желаю встретить 2017 год. Только в Киеве, под флагом ДНР. А если нет – то добро пожаловать в гости к ополченцу с позывным «Хэл» (hell – английское «ад», прим. ред)».