Трамп откажется от двух ключевых принципов внешней политики США

В США начинается двухмесячный – до вступления Трампа в должность – период политических гаданий. Американские эксперты и журналисты пытаются понять, кто войдет в новую администрацию избранного президента Дональда Трампа. И в частности, кто возглавит его внешнюю политику – то есть займет посты госсекретаря, советника по нацбезопасности и главы Пентагона.

Называли разных кандидатов, в числе которых были бывший министр обороны Майк Помпео и представитель США в ООН Никки Хейли. Однако Трамп четко дал понять: он не станет массово полагаться на «бывших», даже служивших у него при первом сроке. И в этом есть своя логика – ведь классический вашингтонский истеблишмент вряд ли впишется в новую стратегию внешней политики Дональда Трампа. Стратегию, которая не будет соответствовать ряду принципов классической американской дипломатии.

Во-первых, США откажутся от экспорта либеральной демократии. «Мы построили внешнюю политику на запугивании, морализаторстве и чтении лекций странам, которые стремятся избежать сотрудничества с нами. В отличие от этого, внешняя политика Китая сосредоточена на строительстве дорог и мостов, а также на обеспечении продовольствием бедных. И я думаю, что мы должны следовать внешней политике, основанной на уважении… и национальных интересах Соединенных Штатов», – рассказывал избранный вице-президент США Джей Ди Вэнс еще полтора года назад, когда критиковал назначение «морализаторствующей Стефани Салливан» американским послом в Африканский союз.

И Трамп полностью разделяет такой подход. «Новая администрация Трампа попытается реализовывать реалистский внешнеполитический курс и отказаться от либеральных гегемонистических традиций, которые были свойственны американской внешней политике на протяжении всего периода после окончания холодной войны. Они будут пытаться сделать американскую политику более прагматичной и более успешно противодействовать американским соперникам», – поясняет газете ВЗГЛЯД замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов. То есть Китаю, России и их глобальным проектам (наподобие БРИКС).

Этот подход на самом деле назрел давно – ведь морализаторство уже не работает. Не только потому, что США перестали быть моральным маяком, но и потому, что множество стран (включая ряд американских союзников) стали уделять все большее внимание своему суверенитету. И соответственно, сопротивляться навязыванию всяких деструктивных для их обществ ценностей извне.

При Трампе морализаторство вообще невозможно. Ведь оно подразумевает демонстративную лояльность в обмен на предоставляемые Америкой материальные блага – в частности доступ на американский рынок. А Трамп раздавать экономические морковки не собирается. «Новая администрация будет проводить более протекционистскую и эгоистичную внешнеполитическую линию. Стремиться, чтобы инвестиции шли в США, а не из США в страны третьего мира», – поясняет Дмитрий Суслов.

 

 

Вслед за морализаторством на помойку будет выброшен и другой важнейший принцип западной глобалистской дипломатии: «кто не с нами, тот против нас».

 

 

В отличие от России, исповедовавшей принцип «мы работаем с теми, кто не против нас» (позволяющий государствам проводить многовекторную политику), Запад жестко принуждал страны третьего мира делать выбор между ним и его противниками. Например, принуждал ту же Украину в 2013 году сотрудничать либо с ЕС, либо с Россией. А затем принудил ее в рамках «кто с нами» превращаться в антироссийский плацдарм.

Возможно, 11 лет назад эта стратегия и была эффективной – тогда коллективный Запад был силен и имел репутацию игрока, с которым не стоит связываться. Однако сейчас ситуация изменилась. И только за последние годы стратегия «кто не с нами, тот против нас» дала как минимум пять осечек.

С Турцией, которая, оставаясь в НАТО, продолжила сотрудничать с Российской Федерацией. С Индией, которую США безуспешно пытались заставить перестать работать с Ираном и Россией (в частности покупать российские углеводороды). С Саудовской Аравией, которая налаживает отношения с Китаем и даже перевела торговлю нефтью с ним в юани. Попытки Вашингтона дрессировать саудовское руководство привели лишь к унизительному многочасовому ожиданию госсекретаря США Энтони Блинкена аудиенции с главой Саудовской Аравии, кронпринцем Мохаммедом бин Салманом.

С Венгрией, премьер-министр которой Виктор Орбан отказался следовать общеевропейской политике по изоляции России. Он делает ставку на национальные интересы – и в рамках этой ставки блокирует инициативы Брюсселя о новых санкциях и даже летает в Москву.

 

 

Ну и с Грузией – тамошнее руководство демонстративно отказалось открывать против России второй фронт, участвовать в антироссийских санкциях и даже принимать западные ЛГБТ-ценности.

 

 

Причем самой опасной осечкой была именно грузинская. Турция, Индия и Саудовская Аравия являются великими державами и возглавляются амбициозными лидерами, которым все-таки можно чуть больше, чем рядовым американским «союзникам». Виктор Орбан может себе позволить чуть больше самостоятельности, потому что имеет крепкие позиции внутри страны, а также входит в ЕС и НАТО. А у властей Грузии такого влияния нет – и тем не менее они не только бросили вызов Вашингтону, но и одержали победу в тот самый момент, когда американцы и европейцы не смогли привести к власти грузинскую оппозицию ни через выборы, ни через Майдан.

И это сейчас видят другие страны. Видят, что коль даже у маленькой Грузии получилось защитить свои национальные интересы, то может получиться и у них.

 

 

Такие бунты на периферии американцам не нужны, поэтому они, скорее всего, сузят собственные запросы.

 

 

«Трамп будет более прагматично выстраивать американскую внешнюю политику и более прагматично относиться как к союзникам, так и к соперникам США. Станет ориентироваться на американские национальные интересы в узком понимании этого слова», – говорит Дмитрий Суслов. То есть не будет требовать от этих стран учитывать интересы американских союзников.

Поэтому условных Помпео и Хейли и не будет в Госдепе и Пентагоне. «Они были олицетворениями такого глобалистского идеологизированного курса в республиканском изложении. Новым госсекретарем, министром обороны и советником по национальной безопасности станут люди, лояльные Трампу, имевшие опыт работы в республиканской администрации, но при этом не являющиеся ястребами-неоконсерваторами. Придерживающиеся реалистских внешнеполитических позиций», – говорит Дмитрий Суслов.

 В частности, одной из кандидатур на пост главы Государственного департамента называют сенатора от штата Теннеси Билла Хагерти, бывшего при Трампе послом в Японии. Еще один кандидат – сенатор Марко Рубио. Он внешнеполитический «ястреб» (особенно что касается китайских вопросов), однако для Трампа это и нужно – противостояние с КНР станет, по всей видимости, главной линией американской дипломатии.

Госдеп может возглавить и бывший посол США в Германии Ричард Гренелл – тот самый, который учил жизни немцев, публично указывая им, что они должны делать. Не исключено, что и этот навык Трампу пригодится – ведь ему придется жестко ставить Европу на место.

Какой-нибудь из внешнеполитических постов может занять Брайан Хук (бывший представитель Трампа по иранским делам). Он уже входит в переходную команду Трампа, принимающую дела у нынешнего Госдепа – и, по слухам, проводит ряд встреч с иностранными дипломатами. Его прочат и на пост министра обороны.

Одним из тех, кто принимает дела у Совета нацбезопасности (а значит, может возглавить это ведомство), является Джоэл Рейбёрн, который при первой администрации Трампа работал в Совете нацбезопасности и отвечал на ближневосточное направление. Вместе с Рейбёрном дела принимает и бывший заместитель советника нацбезопасности (опять же, при первой администрации Трампа) Майкл Энтон. Еще на эту должность претендуют бывший директор национальной разведки Джон Рэтклифф, а также бывший сотрудник Совета нацбезопасности и министерства обороны Каш Патель.

Кандидатами на пост министра обороны называют также сенатора Тома Коттона и конгрессмена Майка Уолца (бывшего зеленого берета и ярого трамписта). А также Кристофера Миллера, который был последним министром обороны в первом сроке Трампа.

В любом случае гадать осталось недолго. Скорее всего ясность наступит в течение нескольких недель.