Сам
Говорят, что в 1771 году в Москве вспыхнула эпидемия чумы. Занесли её европейцы на родинах которых уже несколько месяцев эта болезнь бушевала вовсю. Обычно с этой опасной эпидемией у нас боролись просто - изолировали заболевших и ещё пару кварталов в придачу, а всё к чему притрагивались заражённые придавали огню.
Но в этот раз меры эти действия не имели, чума вспыхнула сразу в нескольких точках города и распространялась очень быстро.И начала старуха косить жителей первопрестольной не жалеючи. За сутки умирало 800 человек и ещё больше заражалось. Вспыхнула паника, за которой последовали погромы, мародёры по домам умерших забегали. Убит был архиепископ Амвросий попытавшийся наставить на путь истинный сходящих с ума от страха горожан.
В Москву ввели войска и менее чем за два дня навели порядок в городе. Пётру Дмитриевичу Еропкину, командовавшему солдатами, пришлось по ворвавшимся в Кремль даже картечью несколько залпов дать. Кровищи было море, зато насилие прекратилось.Самые отчаянные попрятались, ведомые разбежались по домам. Еропкин было попытался изолировать новые очаги заражения, но всё зря.
В столицу одна за одной шли скорбные депеши, многие уже говорили правительнице, что город потерян и нужно думать о мерах способных сдержать дальнейшее распространение болезни.
Вот именно тогда в Москву и напросился фаворит Екатерины II, Григорий Григорьевич Орлов - настоящий граф, гвардеец, ветеран, ни чёрта, ни бога не боявшийся. Надо было ему укрепить своё пошатнувшееся у императрицы положение (как известно красавцев вокруг Екатерины II было пруд пруди).
Письмо самодержицы Вольтеру доказывает, что Григорий Орлов сам напросился на эту опасную поездку:
"Граф Орлов просил меня позволить ему отправиться в Москву, дабы рассмотреть на месте, какие можно пристойнейшие меры принять к прекращению сего зла. Я согласилась на сие, сколько доброе, столько ревностное с его стороны дело, и надо сказать, не без ощущения сильной горести, в рассуждении той опасности, которой он подвергается".
Уже 26 сентября в сопровождении группы гвардейских офицеров и нескольких искусных врачей Орлов прибыл в город и собственными глазами увидел его плачевное состояние.
Улицы буквально были завалены трупами, которые убирать просто не успевали, страшный смрад распространялся далеко за пределами города. Но хуже всего было настроение горожан, они уже начали прощаться с жизнью.
Первым делом Орлов огласил манифест о своих чрезвычайных полномочиях (выпросил его у императрицы в первую очередь) и организовал две комиссии — противочумную и следственную. Не всем это понравилось ведь в первую ночь гостиницу в которой он остановился - подожгли, а ещё через день в графа выстрелил неизвестный на улице. Но для Орлова это всё были семечки.
Первая комиссия по его распоряжению должна была бороться с распространения заразы, то есть надо было заставить всех, людей, врачей и чиновников, соблюдать те гигиенические меры, которые были предписаны ещё Еропкиным. Надо было победить у людей предубеждение против врачей, надо было заняться уборкой трупов и хоронить их за городом в специальных местах, надо было немедленно сжигать одежду умерших, так что Григорий Орлов даже самолично занимался этим делом. Для этих надобностей граф выпустил из тюрем приговорённых к каторге и смерти, пообещав, что если они выживут все грехи им будут прощены специальным указом государыни (слово своё он кстати сдержал). Эти "похоронные команды" зеков рьяно принялись за дело.
Следственная комиссия должна была выявить лиц, организовавших беспорядки, и установить виновных в убийстве архиепископа Амвросия.
Всего было арестовано в Москве более трёхсот человек: 176 из них были биты кнутом, а четверых, самых отъявленных, повесили.
Чтобы поднять настроение горожан Орлов приказал всем церквям круглосуточно бить в колокола и не просто, а чтобы какая-никакая мелодия была.
Во время борьбы с чумой Григорий Орлов и его спутники проявили незаурядную смелость. Граф лично обходил больницы, проверял качество приготовляемых для больных пищи и лекарств, заставлял немедленно, в своём присутствии, сжигать одежду и постели умерших от чумы людей, а с больными обращался просто и приветливо, чем быстро снискал симпатии большинства жителей города.
Принятые графом меры и наступившее похолодание принесли свои плоды. К концу октября средняя смертность в Москве составляла уже только 353 человека в сутки. Ещё через несколько дней смертность пошла на убыль более быстрыми темпами.
Орлов вернулся в Петербург истинным героем и был обласкан императрицей. Не позабыл он конечно высмеять тех кто утверждал, что город потерян окончательно.
И вот ведь, что интересно, граф не боялся чумы и не заболел находясь в эпицентре эпидемии, так же как и его "похоронные команды" состоявшие из осужденных на смерть преступников. Им-то точно терять было нечего.
знание
Свежие комментарии