Один из российских телеканалов опубликовал оказавшуюся в его распоряжении расшифровку переговоров диспетчеров и пилотов самолёта Superjet 100 «Аэрофлота», который в минувшее воскресенье загорелся во время аварийной посадки, что привело к гибели 41 человека.

Эта расшифровка переговоров (при условии, что текст подлинный) даёт ответ на один из главных вопросов, который двое последних суток задавали себе миллионы людей в России: почему садившийся в Шереметьеве неисправный самолёт не встречали экстренные службы, а взлётно-посадочную полосу не залили специальной пеной, ведь времени для этого было достаточно.

Ситуация не критическая

Итак, первый ключевой момент – командир воздушного судна (КВС) Денис Евдокимов сообщил диспетчерам о том, что на борту лайнера возникла аварийная ситуация. Однако обозначил он её сигналом Pan-Pan, означающим аварию, которая не представляет непосредственной угрозы для самолёта и находящихся в нём людей.

Если бы КВС оценил её как критическую, то подал бы сигнал Mayday, то есть «терпим бедствие». Именно в этом случае наземные службы по команде диспетчеров приготовились бы заранее. Второй, не менее важный момент – Денис Евдокимов после попадания молнии в самолёт несколько раз повторил в разговоре с диспетчерами, что ситуация штатная. Связь с землёй при этом осуществлялась на аварийной частоте.

Третий момент – КВС сообщил «вышке», что заходить на посадку будет по так называемой курсо-глиссадной системе (ILS), что означает функционирование основных бортовых систем управления лайнером. В разговоре с диспетчером Евдокимов обозначил две проблемы – отсутствие связи на базовых частотах и потеря автоматического управления самолётом.

Фото: www.globallookpress.com

Нехватка учебной практики

Как известно, перед аварийной посадкой самолёт сделал лишь небольшой круг, больше похожий на эллипсоидную петлю. С момента взлёта прошло слишком мало времени, чтобы лайнер успел выработать значительную часть горючего, находящегося в топливных баках. Тем не менее КВС принял решение садиться в Шереметьеве как можно быстрее. Возможно, опытный пилот был уверен в своих силах, однако, как отмечают эксперты, отсутствие навыков управления в сложившейся ситуации помешало ему сделать всё правильно. По словам экс-замминистра гражданской авиации, заслуженного пилота СССР Олега Смирнова в мировой авиации существует системная проблема, суть которой в том, что при подготовке пилоты не получают достаточной учебной практики по ручному управлению самолётом в различных условиях.

Вот и получилось, что слова «необходима помощь» от Дениса Евдокимова прозвучали лишь в тот момент, когда SSJ-100 был у самой земли. Какая конкретно помощь, стало понятно спустя несколько секунд, когда самолёт несколько раз ударился шасси о ВПП («скозлил»), стойки пробили топливные баки в крыльях и лайнер загорелся. Команда диспетчера «Аварийные службы на полосы» прозвучала уже только после этого. Далее из разговоров на «вышке» становится ясно, что на месте аварии долгое время царила неразбериха, никто не мог понять точного числа спасшихся людей. Лишь спустя некоторое время в эфире прозвучало «приблизительно половина пассажиров успели выйти, остальные – не знаю». К сожалению, эти слова оказались довольно точными…

Странные фразы командира

Фото: www.globallookpress.com

Также обращает на себя внимание фраза «самолёт горит в молнии», которую, по мнению специалистов, лётчики обычно не используют. Опрошенные РЕН ТВ эксперты предположили, что таким образом КВС хотел сообщить, что по фюзеляжу «стекали» электрические разряды – такое может происходить некоторое время после попадания молнии. Возможно, речь шла о срабатывании датчика пожарной сигнализации. Что после попадания в фюзеляж электрического разряда сработал датчик пожарной сигнализации. Возможно – о том, что разряды электричества после попадания молнии ещё некоторое время «стекали» по фюзеляжу, такое тоже бывает.

Эксперт по авиационной безопасности Александр Романов в интервью «КП»даже подверг сомнению подлинность опубликованной расшифровки, отмечая, что это и несколько других словосочетаний не используются при переговорах с диспетчерами. Если же она всё-таки является настоящей, то может свидетельствовать о том, что КВС какое-то время находился в полушоковом состоянии, хотя и это сложно себе представить. Лётчик-испытатель, заслуженный пилот России Вадим Базыкин в комментарии Forbesтакже предположил, что пилот мог излишне занервничать из-за сложившейся на борту ситуации. По его словам, погодные условия в аэропорту были достаточными для штатной посадки, и видимость и сила ветра (до 12 м/с) были в пределах нормы.

Заслуженный пилот России Юрий Сытник высказал мнение, что причина нестандартной фразы «самолёт горит в молнии» – из-за страха и незнания ситуации.

Они испугались. Командир и второй пилот никогда не были в такой ситуации. Во время грозы электризация такая, что у меня порой волос дыбом вставал, но не от страха. Голубые молнии по кабине сверкают, стекло все в молниях. Вот это они приняли за горение,

– резюмировал эксперт.

Фото: www.globallookpress.com

Он также отметил, что при «козлении», которое допустил пилот, каждое последующее касание ВПП происходит всё с большей нагрузкой. Именно третье и стало разрушающим.

Героизм и русский дух

Также в Сети появилось видео, на котором видно, как второй пилот Максим Кузнецов сначала выбрался через окно кабины из объятого пламенем самолёта, а потом забрался в него обратно по трапу, чтобы спасти человека, несмотря на то что около воздушного судна уже были несколько спасателей. Судя по всему, это был его коллега Денис Евдокимов, отравившийся угарным газом. Такой поступок многие уже успели назвать героическим. Публицист и политолог Армен Гаспарян, опубликовав в Twitter фотографию, на которой отчётливо видно, как Кузнецов лезет обратно в горящий SSJ-100, отметил, что это и есть «тот самый никогда так и не понятый Западом русский дух. Вопреки всему идти, преодолевать и побеждать».

Вопросов осталось много

Расследование причин катастрофы продолжается. Общественность ждёт окончательный вердикт, что или кто стал главной причиной гибели 41 человека злополучного рейса Москва – Мурманск. Эксперты же сходятся во мнении, что пилотам не стоило лететь через грозовой фронт, что позволило бы избежать попадания молнии. Также до конца непонятно, почему КВС не стал вырабатывать топливо, прежде чем идти на посадку в Шереметьеве. Какую роль в катастрофе сыграло техническое состояние самого лайнера? Ответы на эти и другие вопросы пока остаются неизвестными.