Уроки языкознания: светлой памяти Анастасии Заворотнюк

Настя, Потап и смешение языков

Всего пару недель назад миновали сороковины со дня смерти Анастасии Заворотнюк. И тут же случился очередной скандал, точнее – маленький скандальчик. Украинский певец Потап решил поскабрезничать на счёт смерти «нашей няни», сделав акцент на том, что, дескать, в успешном сериале она на суржике говорила.

О Потапе по минимуму – он потом, конечно, извинился, но извинения от двухметровой репы, бесцеремонно критикующей женщину, умершую в муках от неизлечимой болезни, увы, почти невозможно принять.

Понятно, что на Украине никто, без вариантов отношения к президенту-клоуну, выражаясь лексиконом по Швейку, россиян целовать не собирается. Но вопрос в данном случае в другом: в смене отношения к смешанному языку.

Если раньше подобное творчество вызывало чаще гомерический хохот, то теперь критику, причём непристойную. Следует упомянуть, что сам Потап, по сути дела, даже и суржиком не владеет, говоря только по русски – с грехом пополам. Ну а смешанные языки неплохо прославил, и критике не подвергался.

Причин, наиболее вероятных, возникновения феномена смешения языков, в отличие от избитой давно уже темы про принудительную русификацию, было, объективно говоря, две. Развилось явление в европейской части СССР. На Кавказе и в Средней Азии такого не было, Дагестан в силу многонациональности – отдельный разговор, о котором потом.

Это случилось в казарме?

Причины в стремительной урбанизации и наличии после венгерского восстания огромного количества гарнизонов на западной границе СССР. Естественно, что коренное население усваивало не язык Пушкина и Лермонтова, а лексикон товарищей прапорщиков.

Не отсюда ли подобные лингвистические химеры, которые у одних вызывают смех, а у других, как недавно выяснилось, ненависть. И ведь тема в массовой культуре была развита давно, ещё задолго до несчастной Заворотнюк.

Первыми были белорусы, где уже давно в силу, видимо, укрепления польской границы, русификация дошла до предела. Оно и понятно: почему такими похожими оказались, к примеру, румынский язык и португальский: солдатская латынь.

Такую «латынь» ещё в середине восьмидесятых начала активно эксплуатировать белорусская панк-группа с сиптоматичным названием «Засралi казарму». В их репертуаре присутствовали разные темы, от банальной армейской неуставщины до сатанизма и извращенного секса.

Впрочем, большой известности группа не получила даже на родине, успех был только временным. Следующие их последователи из Минска, «ЫЫЫ», обрели значительно большую славу. Да и то главным образом потому, что их лидер Вася Шугалей был режиссером ряда клипов «Браво».

А вот украинские последователи прославились куда больше. Леся Подервянского – Подю или Поди, на Украине, наверное, знают даже дети в песочницах. И вовсе не из-за критики Зеленского, тем более что Ющенко и Януковича он критиковал куда более внятно, сказав, что «на выборах мы выбирали между плохим и невыносимым».

А больше из-за его, Поди, литературного творчества. За пределами Украины Подервянский прославился больше как талантливый художник, его картина «Памяти Джима Моррисона», где Моррисон изображен в огне, висит дома у самого Вуди Аллена.

А суржик, перемешанный с отборной матерщиной, в творчестве Леся весьма варьируется. Где-то это близко к литературному украинскому, правда, с ядреным матом, но больше напоминает недоученный русский. Особенно впечатляет позиция Подервянского по «языку», выраженная в «Кацапах».


Это там Миша-боксер и Гриша-борец, разумеется, «кацапы», обсуждают Прибалтику со словами: «А по-нашему у них никто не говорит». На каком именно языке у них никто не говорит – оба не уточняли. Но понятно, что речь шла про русский.

Это случилось с «нашей няней»

Творчество Поди даже при такой крамоле не получило на Украине критики, а вот Заворотнюк, между прочим – западноукраинская фамилия, как-то оказалась под раздачей. Ну ещё и в Молдове прославились.

Примерно в начале нулевых появилась группа «Граеште Молдовенеште» и почти одновременно вышла «наркоманская трилогия» Санду Вакуловского. Начнём со второго, поскольку одна из книг трилогии хотя бы получила международное признание.


По крайней мере, в Румынии, видимо, это конъюнктура, поскольку такой «язык» там не понимают. Книга носит соответствующее потомкам древних римлян по лаконизму название «П….ц». Главные герои – двое барыг, занимающиеся перевозками наркотиков с той стороны Прута.

Основная часть написана литературным румынским, но прямая речь героев состоит из мешанины молдавского диалекта, уголовного русского жаргона и отборнейшей смешанной русско-румынской матерщины с жаргонными названиями наркоты.

В творчестве Граеште Молдовенеште мата не было за редкими «запиканными» исключениями. Хотя на их кассетах было написано предупреждение о наличии обсценной лексики. Причина – огромное количество русского блатного жаргона. Что, в общем, и соответствовало тематике песен.

Но группа развалилась после того, как один из основателей Анатол Чеботарь выиграл в лотерею американскую грин-карту и благополучно уехал из Молдовы.

По поводу же раннего творчества «Планеты Молдова» вообще отдельный разговор. Митош Миклюшану, родом из крымского Бахчисарая, и Адриан Нэстасе первоначально использовали гротескный «молдавский» язык, но, видимо, потом государство подучило, и перестали.

Зато их раннее творчество заслуживает внимания. Это, безусловно, гротеск. До такого не докатился даже Граеште Молдовенеште. Такого количества русского мата всё же в быту в Молдове не употребляют, хотя русский уголовный жаргон – вовсю. Чего стоит только пьеса «Анигдоати», в которой каждый «анекдот» заканчивался комой в реанимации. Согласитесь, с точки зрения нормального человека это не смешно.

На языке мигранта

Ну и в завершение – творчество Алисы Ганиевой, по национальности аварки. Книга «Салам тебе, Далгат», вызвала очень много лингвистических вопросов, вроде: «А они что, так и разговаривают?» Да, увы, так и разговаривают.

Иногда – на своих языках, чаще – на дичайшей смеси русского с мусульманскими словами арабского или персидского происхождения: «Сабур, пацаны», «Я тебе, хайван, щас пощак дам», «Саол, братва», «Аташка из Альбирукента».

Тут имеются в виду кумыки, среди которых распространено имя Атай. Среди всего этого языкового великолепия попадаются и фразы на чистом русском, но весьма специфическом: «Ты один приходи, мы тоже одни будем», «Я его на обратку кинул», «А чё, качаться не бывает?», «А чё, саол не бывает?», «А так бывает». Ну и, конечно, коронное: «Есть жи»?

В общем, со своим суржиком покойная Заворотнюк не переборщила и не перещеголяла многих других. А вот Потап – да. Хоть и извинился.