Ждали ли в Наркомате обороны войну на рассвете 22 июня

В статье использованы следующие сокращения: ВО – военный округ, ГШ – Генеральный штаб, ЗапОВО – Западный особый ВО, КА – Красная армия, КОВО – Киевский особый ВО, НКО – Наркомат обороны, ОГ – оперативная готовность, ОдВО – Одесский ВО, ПрибОВО – Прибалтийский особый ВО, РМ – разведывательные материалы, сд – стрелковая дивизия, УР – укрепленный район.

Небольшое отступление

Ранее были рассмотрены факторы, оказавшие влияние на поражение КА в приграничных сражениях в первые часы и дни войны. Разведке не удалось обнаружить выдвижение к границе немецких подвижных группировок. Поэтому не удалось определить направления их ударов. Как следствие, ГШ не смог верно оценить опасность ситуации на границе и своевременно усилить войсками и ресурсами группировки на направлениях главных ударов противника, а также выдвинуть войска 1-го эшелона армий прикрытия к границе, начать минирование рубежей и эвакуацию семей военнослужащих.

Рассмотрим события, которые произошли в ночь на 22 июня, о которых остались многочисленные воспоминания. Но эти воспоминания противоречат друг другу. Похоже, что эти события связаны с тайной, которая скрывает поступки руководства КА и страны.

Что известно об этом периоде?

Из воспоминаний военных следует, что накануне войны руководство КА стремилось привести армию в боевую готовность, а Сталин не дал этого делать.

Сталин навязал руководству КА отправить в войска весьма пространную директиву.

По вине Сталина было затянуто время отправки директивы, что привело к тому, что она не успела дойти до войск до начала войны…

О периоде в ночь на 22 июня можно судить, только основываясь на воспоминаниях, которые могут оказаться недостоверными. Людей, написавших эти воспоминания, уже нет с нами, и узнать истину невозможно. Имеющиеся документы не позволяют точно определить: как поступали руководители и последовательность их действий. Поэтому можно только предполагать эти события…

В двух заключительных частях автор озвучит свою версию указанных событий. Версия основывается на том, что 22 июня войну руководство КА не ожидает. Это было показано во многих частях статьи.

Теперь затронем историю создания директивы без номера. В советское время ее называли «Директива № 1», и так же автор будет называть ее в дальнейшем. Поскольку затрагивается история известной директивы, то для обоснования версии необходимо привести достаточно большой по объему материал, который с трудом поместится в две части.

Хочется сказать слова благодарности Сергею Леонидовичу Чекунову, который высказал на сайте Militera.lib.ru много своих соображений и уточнений комментариев участников форума. Его высказывания основаны на глубоких знаниях довоенного периода. Соображения высококвалифицированного историка подтолкнули автора к подготовке данного цикла.

Хочу высказать признательность модераторам сайта «Военное обозрение» за их профессиональную работу.

Хочется выразить признательность администратору сайта «Военное обозрение» В. И. Смирнову, который помогал решать технические вопросы и разрешал дополнять части, прошедшие модерацию, вновь обнаруженными интересными материалами.

В предыдущей части

В предыдущей части были рассмотрены события, происходящие до 23:00 21 июня. Не удалось обнаружить информацию о том, что до 20:00 руководство КА или Советского Союза проводило мероприятия по подготовке армии к началу войны на рассвете 22 июня. Не происходило ничего, что могло насторожить руководство армии и страны.

После поступления РМ от Г. Кегеля (сотрудника немецкого посольства в Москве) и, возможно, другой информации Сталин вызывает к себе наркома обороны, начальника ГШ и маршала С. М. Буденного.

Из дневника С. М. Буденного видно, что в 20:50 руководители армии пришли к Сталину, не подозревая о начале войны 22 июня. Они не имели с собой проекта директивы в войска. Руководители КА не опасались начала войны на рассвете 22 июня или же не верили в ее начало.

С. М. Буденный покидает кабинет Сталина в 22:00. Он не пишет в своих воспоминаниях о том, что до его ухода писалась некая директива в войска. О том, что в кабинете Сталина писалась Директива № 1 мы знаем только из мемуаров Г. К. Жукова: «Сталин, прослушав проект директивы и сам еще раз его прочитав, внес некоторые поправки и передал наркому для подписи».

Попробуем разобраться в этом вопросе.

Руководители КА вышли из кабинета Сталина через 20 минут после ухода Буденного. Автор потратил 11 минут на переписку текста директивы. Военные могли ее переписать с черновика за 11–12 минут. Но в кабинете Сталина директиву еще требовалось сформулировать. После этого ее должен был прочитать Сталин. Далее ее требовалось озвучить перед другими присутствующими лицами в кабинете и, возможно, обсудить.

Разве можно все это сделать за 20 минут?

Маловероятно…

Если черновик Директивы № 1 был написан в кабинете Сталина, то объяснить задержку с перепиской документа в НКО достаточно трудно.

А был ли черновик Директивы № 1 написан в кабинете Сталина?

Ведь после ухода С. М. Буденного руководство армии могло обосновать вождю, что ничего опасного, по их данным, на границе не происходит. В кабинете Сталина руководители КА могли только проговорить положения будущей директивы, пообещав составить ее в НКО. В этом случае – Сталин ошибочно доверился военным…

Проверим эту версию.

В 22:20 из кабинета Сталина выходят Тимошенко, Жуков, Маленков и Мехлис. К Сталину в конце совещания могла поступить информация, что некоторые сотрудники немецкого посольства отправились ночевать в свои квартиры. В их числе был и разведчик Г. Кегель. Успокоенный военными Сталин после 23:00 уезжает на дачу: ведь на границе все под контролем руководителей КА…

Текст Директивы № 1

В опубликованном тексте Директивы №1 нет правок Сталина.

А в проекте ноты немецкому правительству правки тов. Сталина имеются.

Похоже, что Сталин правки в Директиву № 1 не вносил. Текст директивы показывает, что многие правки вносились непосредственно при формулировании положений. Об этом свидетельствуют интервалы в тексте и расположение правок. Терминология уточнений текста сделана не вождем, а военным человеком.



Какие имеются причины для не доверия к мемуарам Г. К. Жукова?

1. Нет правок Сталина.

2. Если Директива № 1 была написана в кабинете Сталина, то для ее переписывания в блокнот для шифротелеграмм требовалось не более 12 минут, а ее переписывали более получаса.

3. После 22:35 нарком обороны обзванивает западные округа и не говорит о содержании Директивы № 1. Может быть, в это время положения директивы еще не были сформулированы?

4. Директиву № 1 подписывает С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков. Следующие Директивы № 2 и № 3 кроме указанных товарищей подписывает Г. М. Маленков.


Может быть, Маленков не подписал Директиву № 1, потому что отсутствовал в кабинете наркома?

Небольшие расчеты

В 22:20 нарком обороны и начальник ГШ вышли из кабинета Сталина, который находился на втором этаже Сенатского дворца. Расстояние от кабинета Сталина до выхода из дворца составляет около 100 м.


При движении руководителей КА со скоростью пешехода (5 км/ч) они выйдут из здания через 72 секунды.

Время ожидания подъезжающего автомобиля и посадку в него принимаем – за 30 секунд.

Расстояние от угла Сенатского дворца до здания, в котором находится кабинет С. К. Тимошенко, составляет не более 1 600 м.


С какой скоростью могли ехать руководители армии?

«Сохранилось специальное постановление, запрещающее А. Микояну ездить со скоростью 80–100 км/ч… и превышать скорость 50–60 км/ч».

В воспоминаниях Г. К. Жукова говорится о поездке в Кремль 22 июня:


Принимаем, что предельно большая скорость – это 90 км/ч.

Для принятых условий 21 июня руководители КА преодолели путь от кабинета Сталина до своего особнячка за 3–3,5 минуты.

Г. К. Жуков:


По мнению автора, руководители КА ехали в одной машине и обсуждали подготовку Директивы № 1. В 22:25 нарком обороны мог уже находиться в своем кабинете.

События в кабинете наркома обороны

В 1940 году выяснилось, что перекрытие второго этажа главного корпуса НКО требует замены. В этом корпусе располагались кабинеты С. К. Тимошенко, С. М. Буденного, Г. К. Жукова и К. А. Мерецкова со их секретариатами. НКО удалось забрать на время для своих нужд один этаж в двухэтажном особнячке, в котором уже размещалось Управление боевой подготовки КА.


Таким образом, накануне войны указанные выше руководители располагались в кабинетах на одном этаже. В период 22:26…22:30 к наркому обороны по вызову мог подойти Мерецков. По приведенному диалогу в воспоминаниях К. А. Мерецкова, разговор с наркомом обороны занял около 3–5 минут.

В 22:35 С. К. Тимошенко мог начать обзванивать пять приграничных округов. К этому времени в кабинет наркома мог подойти Г. К. Жуков, предварительно вызвав туда же несколько генералов Оперативного управления ГШ.

После 22:35 Директиву № 1 стали формулировать начальник ГШ, генералы Оперативного управления, а в перерывах между телефонными звонками к обсуждению подключался С. К. Тимошенко.

Поскольку основные положения директивы еще не сформулированы, то нарком говорит по телефону только о возможных провокациях на границе и о готовности командования округов к этим событиям. Вероятно, нарком не верит в начало войны утром 22 июня и считает, что для доведения его указаний имеется еще достаточно времени.

М. Е. Морозов («Перевод западных флотов и флотилий ВМФ СССР в оперативную готовность № 1 в ночь на 22.06.41 г.», Военно-исторический журнал № 6, 2018 г.):


В 23:00 С. К. Тимошенко закончил разговор с командующим ОдВО и набирает номер наркома ВМФ.


В воспоминаниях Н. Г. Кузнецова вызывает сомнение факт разрешения применения оружия наркомом обороны.

Зачем такое указание нужно Н. Г. Кузнецову, если на Северном флоте уже с 18 июня при ОГ № 2 ведут огонь по немецким самолетам?

Зачем наркому обороны уточнять директиву, если он это не разрешает делать своим войскам?

Ведь открытие огня может спровоцировать конфликт…

Если нарком обороны сомневается в начале войны после указания Сталина по подготовке войск к возможному отражению агрессии, то как Тимошенко может взять на себя ответственность за разрешение на открытие огня военнослужащими другого наркомата?

В интернете имеется фильм «Накануне» М. Ф. Тимина и С. Л. Чекунова о событиях, предшествующих началу войны. В фильме говорится, что в 23:02 адмиралы Н. Г. Кузнецов и В. А. Алафузов выходят из кабинета наркома ВМФ и в 23:10 прибывают в кабинет С. К. Тимошенко.

В 23:20 адмирал Алафузов покидает кабинет Тимошенко и направляется в Наркомат ВМФ для передачи сигнала о переходе флота на ОГ № 1.

В 23:15…23:25 начальник Оперативного управления ГШ Г. К. Маландин готовит рукописную копию для НКВМФ, и в 23:30 Кузнецов с полученной копией директивы убывает в свой наркомат.

Имеются воспоминания заместителя начальника главного штаба ВМФ адмирала В. А. Алафузова.

13.11.1965 г. Владимир Антонович Алафузов в письме Н. Г. Кузнецову уточнил некоторые детали событий, произошедших в кабинете С. К. Тимошенко (М. Е. Морозов «Перевод западных флотов и флотилий ВМФ СССР в оперативную готовность № 1 в ночь на 22.06.41 г.»).


В. А. Алафузов оценивает время на зашифрование и расшифрование директивы при использовании ручного шифра. В ГШ для переписки с западными округами использовались шифровальные машины, которые позволяли ускорить процесс шифрования. Упрощенное представление о том, как отличаются между собой разные способы шифрования можно получить в статье.

Выходит, что Сталин доверил военным подготовить и разослать в войска текст Директивы № 1. Руководители НКО, не уверенные в начале войны, затянули дело с отправкой указания в округа и не продублировали эти указания по телефону.

Теперь становятся понятными слова К. А. Мерецкова:


Автор бы уточнил, что руководству НКО стала ясна не неизбежность нападения, а была доведена информация Сталиным о возможном нападении Германии на СССР на рассвете 22 июня.

В фильме «Накануне» говорится: «В 23:35…23:40 в текст Директивы для сухопутных войск вносятся изменения, которые вписывает генерал Маландин…»



Как такое может быть?

В текст Директивы № 1, якобы отредактированной Сталиным, какой-то генерал спокойно вносит изменения…

Это возможно в единственном случае – если Директива № 1 составляется в кабинете наркома обороны и Г. К. Маландин вносит изменения с согласия С. К. Тимошенко.

Из фильма «Накануне» (М. Ф. Тимин и С. Л. Чекунов):


После ухода Г. К. Жукова из ГШ К. И. Храмцовский станет его личным шифровальщиком.

События в НКО. Северо-Западное направление

Ленинградский ВО

Начальник штаба Д. Н. Никишев в Ленинграде остался единственным руководителем округа. Командующий М. М. Попов с членом Военного совета Н. Н. Клементьевым едут в поезде «Полярная стрела». Их прибытие в Ленинград ожидается где-то к полудню 22 июня.

Заместитель командующего войсками округом К. П. Пядышев находится на территории Эстонии в 22-м стрелковом корпусе, вероятно, с проверкой. В корпусе к этому времени произошла замена части руководящего состава. Кроме того, появилась идея передать территорию Эстонии в состав Ленинградского округа.

С. Л. Чекунов: «Задумки [в ГШ – Прим. авт.] менялись весь июнь до начала войны. Последнее – передача территории Эстонии в состав Ленинградского ВО и соответственно переделка планов прикрытия…»

В предыдущей части говорилось, что 22 июня ближе к часу ночи А. А. Новиков (сдавший обязанности командующего ВВС округа) прибыл домой. В 00:47 Директиву № 1 принимали на узле связи штаба округа. Контроль приема осуществлял Д. Н. Никишев, который в это время не вызывал к себе А. А. Новикова. Прочитав расшифрованный текст директивы, Д. Н. Никишев срочно вызвал А. А. Новикова и ставит ему задачу по рассредоточению авиации. А. А. Новиков читает директиву где-то около двух часов ночи.
Таким образом, до 01:00–02:00 в штаб Ленинградского ВО из Москвы по телефону ничего конкретного по содержанию Директивы № 1 не сообщали.

По воспоминаниям А. А. Новикова в первом часу ночи 22 июня начальник Управления обучения, формирования и боевой подготовки ВВС А. В. Никитин звонил начальнику Главного управления ВВС КА П. Ф. Жигареву с целью узнать обстановку:

ПрибОВО

В. И. Морозов (командующий 11-й армией):


Похоже, что разговор начальника штаба ПрибОВО с Морозовым происходит после 01:30, когда из Риги по телефону командующего округом ознакомили с директивой.

Директива в войска от военного совета округа предполагает более решительные меры, чем указанные в Директиве № 1, но эти мероприятия подразумевают медленное развитие событий на границе…

ЗапОВО

В предыдущей части рассмотрен разговор наркома обороны с командующим ОдВО и возможные последствия похожих переговоров с командованием некоторых округов. По показаниям бывшего командующего ЗапОВО Д. Г. Павлова можно судить о разговоре с наркомом и в более позднее время:


Снова в переговорах нет никаких прямых указаний из Москвы в соответствии с Директивой № 1. Возможно, что первая часть разговора фактически происходила около полуночи.

С. Л. Чекунов отмечал: «Павлов начал обзванивать штабы в районе полуночи».

Получается, что где-то до двух часов ночи 22 июня в кабинете наркома обороны и в ГШ особо не беспокоятся о событиях на границе. Вероятно, около двух часов ночи поступающие сообщения оказываются слишком тревожными, и в ГШ как-то обеспокоились…

С. М. Штеменко:


Командующий войсками Московского ВО до трех часов утра будет спать дома. Также по домам находятся члены Правительства, Политбюро и товарищ Сталин.

Журнал боевых действий 1-го корпуса ПВО (Московская зона ПВО, находится в подчинении Московского ВО):


Журнал боевых действий 2-го корпуса ПВО (Ленинградский ВО):


Историк С. Л. Чекунов написал о прохождении Директивы № 1 в ЗапОВО:


С. Л. Чекунов:


Журнал боевых действий Западного фронта:


Б. А. Фомин (начальник 1-го отделения оперативного отдела штаба округа):



Л. М. Сандалов (начальник штаба 4-й армии):


П. И. Ляпин (начальник штаба 10-й армии):


Рапорт начальника 3-го отдела 10-й армии Лося (15.07.41 г.):


М. В. Бобков (начальник штаба 5-го стрелкового корпуса):


Из книги А. Попова «15 встреч с генералом КГБ Бельченко» (С. С. Бельченко – начальник Управления НКГБ по Белостокской области):


С. Л. Чекунов:

КОВО

М. А. Пуркаев (начальник штаба КОВО):


А. В. Владимирский (начальник 1-го отделения оперативного отдела штаба 5-й армии):


З. З. Рогозный (начальник штаба 15-го стрелкового корпуса):


Н. П. Иванов (начальник штаба 6-й армии):


Начальника штаба 12-й армии Б. И. Арушуняна в четвертом часу ночи разбудил телефонный звонок оперативного дежурного.


Получив такой приказ, Б. И. Арушунян связался по телефону со штабами корпусов и дивизий и довел до них сообщение о начале войны и распоряжение командующего фронтом. Одновременно по тревоге был собран штаб армии.

Н. П. Боровягин (старший помощник начальника связи 26-й армии): «Соединения армии в бой с противником… были введены 4:30 22.06.41 г…»

Д. И. Рябышев (командир 8-го мехкорпуса 26-й армии):

ОдВО

В мемуарах начальника штаба ОдВО М. В. Захарова указывается, что его вызвал командующий округом в 22:00. На самом деле переговоры происходили после 23:00. Командующий ОдВО делегировал полномочия М. В. Захарову по поводу принятия решения от имени Военного совета округа по шифровке особой важности из ГШ.


Журнал боевых действий 9-й армии:


В журнале боевых действий 14-го стрелкового корпуса записано:


В то же время в журнале 25-й сд 14-го стрелкового корпуса указано: «22.6.41 2:00 31-й сп [стрелковый полк – Прим. авт.] и 54-й сп заняли полностью районы обороны…»

П. М. Верхолович (начальник штаба 35-го стрелкового корпуса):


Журнал боевых действий 95-й сд (35-й стрелковый корпус):


П. А. Белов (командир 2-го кавкорпуса): «[9-я кавдивизия – Прим. авт.] двумя полками заняла по боевой тревоге оборону р. Прут примерно к 3:00 22.6.»

Д. А. Мякушев (5-й кавполк 9-й кавдивизии, полк находился на госгранице):

События в Наркомате ВМФ

Прибыв в Наркомат ВМФ, В. А. Алафузов подготовил телефонограмму с сигналом о переходе флотов и флотилий на ОГ № 1.

В 23:37 на Краснознаменном Балтийском и на Черноморском флотах приняли эти сигналы.

После этого, вероятно, им же была подготовлена шифротелеграмма:


Шифровку подписал Н. Г. Кузнецов. Она была сдана в шифровальный отдел, где получила номер зн/87 и отправлена адресатам в 23:50.

Выше говорилось, что адмирал Кузнецов забрал копию Директивы № 1 для НКВМФ. Автор предположил бы, что копия была доставлена в НКВМФ после 24:00. Об этом, возможно, свидетельствует запись: «Копия НКВМФ послана… 22.6.41».


Иначе трудно объяснить то, что достаточно небольшая по объему шифротелеграмма сдана на узел связи только в 01:12.


Директива наркома ВМФ № 9760/сс/ов от 23.06.39 г. знакома многим, кто интересуется событиями накануне войны:


Для ведения военных действий требуется еще дополнительный сигнал из Наркомата…

Что такое «боевое ядро флота»?

М. Е. Морозов («Перевод западных флотов и флотилий ВМФ СССР в ОГ № 1 в ночь на 22.06.41 г.»):



М. Е. Морозов:


Командующий Черноморским флотом не взял на себя такую ответственность, так же как и начальник ГШ, к которому обратился Ф. С. Октябрьский… Ответственность взял на себя начальник штаба Черноморского флота адмирал И. Д. Елисеев.

Из книги «Флотоводец. Материалы о жизни и деятельности Наркома ВМФ Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова»:


Теперь становится понятным: почему командующий Северным флотом объявил 18 июня по флоту ОГ № 2. Он имел на это право и впоследствии доложил о своих действиях наркому ВМФ.

Н. Г. Кузнецов в своих воспоминаниях писал:


Окончание следует…