Главная ошибка марксизма

Достаточно часто при обсуждении тех или иных внутриполитических и внешнеполитических вопросов России, проблем, с которыми она сталкивается, от людей, придерживающихся «левых» (в первую очередь марксистских и неомарксистских) взглядов, можно услышать фразы: «а вот при коммунизме…» или «вот если бы в России был социализм, то…» и т. д. Причем эти фразы можно услышать при обсуждении совершенно разных вопросов, в том числе никак не связанных с экономикой.

В подобных высказываниях на самом деле нет ничего удивительного, поскольку феномен ностальгии по СССР в России достаточно распространен, как и склонность романтизировать и идеализировать историю советского периода. И если иногда эта ностальгия по сильному государству и по советской системе социальной политики оправдана, то в некоторых случаях она вызывает вопросы.

Для некоторых «левых» именно марксизм-ленинизм, который стал основой для советского социализма (государственного социализма), является чуть ли ни этакой панацеей от всех бед общества. Тот факт, что практически все коммунистические режимы распались, включая СССР, в том числе по причине целого комплекса проблем – как внешних, так и внутренних – никого при этом не смущает: обычно в таком случае говорят, что теория хороша, да вот исполнители подвели. Впрочем, речь пойдет немного не об этом.

У России, помимо противостояния с Западом, частью которого является военный конфликт на Украине, на данный момент есть три серьезные проблемы, которые требуют незамедлительного решения.

Первая проблема – это демографический кризис; вторая проблема – массовая неконтролируемая миграция населения из Средней Азии, которые негативно относятся к русским и русской культуре; третья проблема – сопутствующая этому всему исламизация, ибо мигранты из Средней Азии, которые постепенно замещают собой русское население, в основном являются мусульманами.

Откровенно говоря, данные проблемы имеют «правый» уклон, поскольку если посмотреть, например, на европейский опыт, то там именно «правые» партии отстаивают роль нации и национальных ценностей, выступают против миграции и мультикультурализма. «Правые» ратуют или за полную ассимиляцию мигрантов, или за их депортацию. В свою очередь «левые», наоборот, выступают лоббистами массовой миграции, предоставления им различных льгот, а также продвигают политику мультикультурализма.

Выглядит странным, когда относительно вопросов миграции, демографии, потери культурной и национальной идентичности, начинают ссылаться на экономические теории – будь то социализм или капитализм. С помощью лишь экономических инструментов невозможно решить ни вопросы демографии (а как показывает практика, в бедных странах рождаемость куда выше, чем в богатых), ни тем более вопросы, связанные с потерей национальной идентичности и замены населения мигрантами.

К тому же многие забывают, что мир изменился, в связи с чем возникает вопрос – насколько марксистский социализм века XX актуален сейчас?

В данном материале будут рассмотрены три вопроса – во-первых, что собой представляют современные «левые» и возможно ли возвращение к социализму; во-вторых, как в социалистических государствах обстояло дело с межнациональными конфликтами; и в-третьих, в чем, собственно, заключается главная ошибка марксизма.

Возможно ли возвращение к социализму?

Достаточно часто можно услышать тезис о том, что возвращение России к советскому социализму привело бы к улучшению ситуации внутри страны и к решению многих проблем. Однако, по мнению автора, возвращение к социализму в том виде, в котором он существовал в XX веке, уже невозможно, поскольку мир в XXI веке сильно изменился.

Этот тезис следует аргументировать, поскольку многим он может показаться неубедительным.

В первую очередь, необходимо отметить, что промышленные страны Европы вышли на качественно новый уровень развития производительных сил. В сфере общественного производства стало преобладать производство услуг, соответственно изменилась и структура занятости. Среди работников по найму большинство теперь составляют люди умственного труда и конторские служащие.

Рабочий класс также сильно изменился – и дело не только в том, что он стал менее многочисленным. Пролетарии, которые служили опорой марксизма, в современном постиндустриальном мире попросту перестали существовать.

Кто же пришел им на смену?

Чтобы ответить на этот вопрос, следует обратиться к классификации британского социолога Гая Стэндинга. В своей книге «Прекариат: новый опасный класс» он писал, что «рабочий класс», «пролетариат» в том виде, в котором он существовал в XX веке, не существует, теперь это не более чем ярлык. А поэтому нужна новая классификация, отражающая классовые отношения в глобальной рыночной системе.

Следуя классификации Стэндинга, можно выделить семь групп: на самом верху располагается элита, самые богатые граждане мира; далее идет салариат – работники крупных корпораций, государственных предприятий, чиновники – все они имеют хорошие социальные гарантии и зарплаты, в целом надежно устроены в «системе»; ниже располагается группа profitians – «квалифицированные кадры», специалисты, которые успешно продают свои навыки и знания на рынке самостоятельно.

За ними следует «старый рабочий класс» или те самые пролетарии, но имеющие защиту от произвола работодателя, благодаря трудовому кодексу, социальным гарантиям и т. п.; в самом низу находятся прекариат и безработные – люди, не имеющие никаких или почти никаких социальных гарантий, квалификации и определенности на будущее, занятые в сфере услуг работой, не требующей особой квалификации, а также мигранты [1].

Те рабочие, которые были опорой марксизма, ныне влились в ряды среднего класса, и теперь, по сути, ничем не отличаются от буржуазии. Вся их «левизна» ограничивается желанием сохранять свои социальные гарантии и защищать рабочее место от конкуренции. Именно поэтому американские рабочие, например, и в 2016, и в 2020 году в подавляющем большинстве голосовали за «правого» Дональда Трампа, а не за «левых» демократов.

Все вышеуказанное привело к трансформации социальной базы левых партий. Настало время новых социалистов – «новых левых» или «неомарксистов», которые нашли новых «угнетенных» и «угнетателей».

Социалисты нового поколения переместили фокус «угнетения» с рабочих на женщин (феминизм), сексуальные меньшинства (ЛГБТ), безработных, расовые меньшинства и мигрантов. Подробно о том, что собой представляют «новые левые», можно почитать в материале «Новые левые» и «революция» 1968 года: как борьба с неравенством трансформировалась в культ покаяния, культуру отмены и диктатуру меньшинств».

Существенная часть неомарксистов и социалистов присоединились к левым либералам, по той причине, что им оказалось легко найти общий язык, ибо их ценностные установки в целом совпадают. Следует еще раз отметить, что социальной базой «новых левых» стали – мигранты, в том числе и нелегальные, секс-меньшинства, безработные, феминистки и т. д.

Главными врагами новых социалистов стали – патриархат, белые гетеросексуальные мужчины и белая раса как таковая, традиционный брак, частная собственность и т. д. «Новые левые» перестали опираться на рабочих, которые ответили им тем же. Как правильно заметил американский политический философ и историк Пол Готфрид:


Некоторые современные неомарксисты понимают, что чисто экономическая борьба для «левых» становится практически невозможной. Они отмечают, что структура занятости, характер труда и объективные потребности людей изменились, и старый марксизм по большей части утратил свою актуальность. Проблема экономической несправедливости от этого, разумеется, не исчезла, однако решить ее с помощью устаревших теорий уже невозможно.

Таким образом, мы приходим к выводу о том, что идея классовой борьбы в том виде, в котором она существовала в XX веке, неактуальна в веке XXI. Пролетариат, в том виде, в котором он существовал в XX веке, больше не существует, а произошедшие общественные изменения позволяют говорить о размывании оснований, на которых строилась теория научного коммунизма.

Поэтому, когда кто-то призывает вернуть социализм, сразу же возникает вопрос – о каком конкретно социализме идет речь?

О социализме «новых левых», который является основой радикальной леволиберальной повестки, что ныне актуальна на Западе? Или о старом марксистском социализме, который, как уже было сказано выше, по большей части лишился социальной базы? Или о каком-то ином?

Далее перейдем к рассмотрению второго вопроса – о том, как марксисты относились к феномену национальной культуры, и о том, как в социалистических странах решались межнациональные конфликты.

Вопросы национальной идентичности и межэтнических конфликтов в марксизме

Одной из ошибок марксизма является сугубо экономический взгляд на мир – в происходящих серьезных событиях, будь то военный конфликт, этнический конфликт или некий кризис, марксисты и неомарксисты пытаются найти некие экономические интересы, «выгоду капиталистов». На самом деле далеко не все конфликты имеют экономическую подоплеку.

Марксизм не придает большого значения вопросам национальной культуры и национальной идентичности, объясняя все проблемы уровнем экономического развития. Если в регионе возникает какой-то межэтнический конфликт, то, по мнению неомарсксиста, он связан с экономическим уровнем развития региона. Если мигранты начинают громить магазины и поджигать исторические музеи в какой-то стране, то это потому, что они бедные и «угнетенные».

В вопросах сохранения национальной идентичности марксисты ничем не отличаются от левых либералов – именно поэтому они в итоге легко нашли с ними общий язык. Марксисты являются интернационалистами и выступают за стирание границ между нациями. В частности, Владимир Ленин в «Критических заметках по национальному вопросу» отмечал:


Как справедливо отмечали некоторые консервативные мыслители, например Освальд Шпенглер, и либеральная политэкономия, и Коммунистический манифест представляют собой нигилистический принцип «интернационала», направленный против нации и национальной культуры.

Некоторые «левые» критикуют и Россию, и современный Запад за миграционную политику, отмечая (не без оснований), что международному капиталу все равно, кто будет стоять за станком – белый или негр, главное, чтобы это было экономически выгодно.

Однако в марксизме в этом отношении также нет никакой разницы, кто будет стоять у станка – негр или белый, главное, чтобы строй был социалистический, а не капиталистический. Ибо, как писал выше Ленин, национальная культура не имеет никакого значения.

Тем не менее именно национализм в начале XX века нанес существенный удар по марксизму – Маркс верил, что классы являются более важной реалией, чем нации, что экономика определяет мысли и верования людей, однако в действительности все оказалось наоборот. У немецкого рабочего, например, оказалось больше общего с немецким фабрикантом, чем с французским рабочим. Национальная солидарность оказалась сильнее классового и экономического мышления. Именно поэтому идея «мировой революции» оказалась утопичной.

Межэтнические конфликты в социалистических государствах также никуда не исчезли. Возьмем, например, Советский Союз. Советская национальная политика знала только один способ решения проблем этнических меньшинств – превращение их в титульную нацию в специально созданном административном образовании, т. е. республике. Большевики пошли по пути автономизации некоторых частей России в рамках существующих границ.

Это вполне согласовывалось с их отношением к национализму – марксизм-ленинизм утверждал, что существует два национализма, «национализм нации угнетающей» и «национализм нации угнетенной». Поэтому национализм во Франции, Великобритании и Германии, например, это национализм «плохой», а национализм колониальных стран, например, в странах Африки – «хороший». Национализм большинства – плохой. Национализм меньшинств – хороший.

В учебнике «Основы марксизма-ленинизма» 1960 года прямо указывалось, что


Русский национализм, разумеется, был запрещен как «национализм угнетателей», а на региональные национализмы советская власть закрывала глаза (что, кстати говоря, происходит и сейчас).

Однако подобная политика не спасла СССР от русофобии, которая процветала в республиках. Наоборот, историк Александр Вдовин справедливо отмечал, что


Русофобией были заражены прежде всего национальные правящие элиты, точнее – титульные кланы, которые были готовы использовать национальную консолидацию в целях борьбы с русским центром.

В 1983 году из Алма-Аты в газету «Правда» приходили письма, повествующие о том, что русские там живут «в душной, уродливой обстановке местного казахского национализма, который пышно расцвёл в годы правления Д. А. Кунаева». Группа военнослужащих из Северо-Осетинской АССР утверждала, что «национализм в Орджоникидзе процветает довольно пышно», участились случаи нападения и даже убийства, жертвами которых, «как правило, становятся русские» [6].

В письмах из Узбекистана встречаются упоминания о фактах открытого призыва к русским: «Убирайтесь в свою Россию». Кульминацией русофобских настроений можно считать взрывы трёх бомб в Москве в 1977 году, осуществлённые членами подпольной армянской националистической группы – Степаняном, Багдасаряном, Затикяном, которые признали на следствии, что приехали в Москву бороться с русскими людьми.

Нередки были и этнополитические конфликты, связанные с территориальными претензиями этносов. В октябре 1972 года 4 930 ингушей из Чечено-Ингушской АССР (ЧИ АССР,) Северо-Осетинской АССР (СО АССР), Кабардино-Балкарской АССР направили в высшие государственные органы страны письмо с требованием вернуть им правобережную часть г. Орджоникидзе, Пригородный район со всеми населёнными пунктами, Кескеленские хутора, земли у станицы Вознесенской, с. Ольгинское, аул Гвелети. Характер открытого противостояния между осетинами и ингушами за «земли отцов» подтверждали факты убийств и поджогов домов на этнической почве, выселения и запрета ингушам прописываться и покупать дома в Пригородном районе [6].

События 15–18 января 1973 года стали закономерным следствием сложившейся на Северном Кавказе взрывоопасной ситуации. Ингуши, требовавшие возврата Пригородного района, более трех суток держали здание обкома КПСС в Грозном в осадном положении, а «районы Ингушетии бросили работу, и все население находилось в Грозном» [6].

Таким образом, несмотря на заверения советского руководства о торжестве дружбы народов и об успешном создании советского народа, межнациональные конфликты в СССР не были решены и никуда не делись.

Главная ошибка марксизма – борьба с человеческой природой

Национальная политика советских социалистов потерпела неудачу, точно так же, как и попытка создать нового человека. Эксперимент по созданию «хорошего коммуниста», возрожденного путем радикальной трансформации его идентичности, освобожденного от индивидуальности, чтобы душой и телом влиться в коллектив, оказался провальным.

Одна из главных ошибок марксистов заключалась в том, что они считали, что можно изменить человеческую природу. На практике это оказалось не более чем утопией.

Cоциализм так или иначе связан с переоценкой значения обстоятельств в жизни людей и, соответственно, с недооценкой влияния людей на обстоятельства. Показательно такое высказывание К. Маркса:


На самом деле человек оказывает не меньшее влияние на обстоятельства. Более того, нередко он действует вопреки тем или иным обстоятельствам [7].

Коммунисты наивно полагали, что будто недостатки и пороки людей, их вражда и соперничество исчезнут сами собой, если будет уничтожено одно из общественных отношений – частная собственность.

Однако пороки и вражда порождаются не только и не столько системой частной собственности. Тому доказательство – практика реальной жизни в условиях социализма, уничтожившего эту систему. Отсутствие частной собственности отнюдь не спасает человечество от межнациональных конфликтов, не исцеляет людей от пороков [7].

Причины человеческой розни и вражды гораздо глубже – они коренятся в биологической природе человека. Люди изначально, генетически весьма непохожи и даже противоположны. Несходство между ними порождает различие их интересов. А несхожесть интересов порождает столкновения между людьми, их взаимную борьбу [7].

Общество, как верно отмечал в свое время О. Шпенглер, основано на неравенстве людей. Это естественный факт. Бывают натуры сильные и слабые, призванные управлять и неспособные к этому, творческие и бездарные, честолюбивые и ленивые.

Сложно не согласиться с историком Олегом Пленковым:


Использованная литература:
[1]. Стэндинг Г. Прекариат: новый опасный класс. – М.: Ад Маргинем Пресс, 2014. С. 21.
[2]. Готфрид П. Странная смерть марксизма. – М.: Ирисэн, 2009.
[3]. Ленин В. И. Критические заметки по национальному вопросу. – Полн. собр. соч., т. 24, стр. 113–150.
[4]. Основы марксизма-ленинизма: учебное пособие. – Москва: Госполитиздат, 1960.
[5]. Вдовин А. И. Российский федерализм и русский вопрос. – М., 2001. С. 62.
[6]. А. П. Мякшев. Власть и межэтнические конфликты в СССР в период «развитого социализма». – Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия История. Право. Международные отношения, Том 5, Выпуск 1/2, 2005.
[7]. Балашов, Л. Е. Что такое философия? – 3-е изд., расширенное. – Москва: Издательско-торговая корпорация «Дашков и К°», 2023.
[8]. О. Ю. Пленков. Мифы нации против мифов демократии: немецкая политическая традиция и нацизм. – СПб.: Изд-во РХГИ, 1997.