Баланда для китайского императора. Явление главного свидетеля Токийскому трибуналу

Вы говорите по-английски?

Нельзя не признать того факта, что на Токийском судебном процессе западные защитники японской военно-политической верхушки были настроены совсем не так жёстко, как в Нюрнберге против нацистов. Поэтому неудивительно, что Пу И – «свидетеля от русских», они в своем большинстве постоянно пытались сбить с толку. Однако на все их вопросы он отвечал без запинки, причем на блестящем английском языке.

Этим он с первых же слов немало удивил всю аудиторию процесса: от прокуроров и судей до переводчиков, преимущественно англоговорящих. Однако удивляться им было вообще-то нечему. Ещё бы – ведь Пу И, кроме китайского и родного маньчжурского, прекрасно владел и английским.

Он изучал язык с четырнадцати лет, а его преподаватель английского сделал из юного наследника, а потом и хозяина престола по сути настоящего западника. Это именно он и дал ему вместо трудно произносимого Айсинь-Гёро простое европейское имя – Генри.

Пу И при этом совершенно спокойно выносил любые нападки и каверзы адвокатов. Хотя он не был героем в прямом смысле этого слова. Но судьба его была настолько необычной, что Генри не раз в предыдущей жизни приходилось проявлять чудеса изворотливости и приспособляемости к самым разным обстоятельствам. При этом, несмотря ни на что, он всегда оставался добрым, отзывчивым и жизнелюбивым человеком, не устававшим от радостей жизни и честно стремившимся к ним.


Характер бывшего императора хорошо изучили его советские советники, и в связи с этим у них и родился дерзкий план. Он оформился не сразу, пока готовился Международный трибунал в Токио, а толчком послужил один из рассказов о Пу И капитана Петра Язева своим товарищам и коллегам по УНКГБ – УМГБ по Хабаровскому краю. Так тогда называлось их управление Наркомата государственной безопасности СССР, возглавляемое с начала войны комиссаром госбезопасности 2-го ранга Сергеем Гоглидзе.

Совсем другая тройка

Это Гоглидзе подбирал в своё управление талантливых ребят, таких как Михаил Писманик и Пётр Поднозов. Язев дружил с ними ещё с довоенного времени. Он ничего не скрывал от них о своём подопечном – бывшем императоре, этом вообще-то по-своему красивом и интеллигентном парне с прекрасным характером. Язев даже немного смущался, что он в Мукдене не только познакомился с Пу И, но и успел с ним по-человечески подружиться.

Как раз после одного из рассказов Язева, который отметил поистине железную волю хрупкого на вид Пу И, у капитана Писманика, обладавшего аналитическим складом ума, и возникла неожиданная идея. Он предложил, чтобы именно бывший император Маньчжоу Го выступил главным свидетелем обвинения на Токийском трибунале.


Писманик напомнил коллегам, что Пу И – лицо не просто известное, а безусловно авторитетное, хоть многие и считали, и называли его «японской марионеткой». Своими соображениями, поделившись ими с друзьями, он вскоре поделился и с новым начальником – сменившим Сергея Гоглидзе на этом посту генерал-лейтенантом Иваном Долгих.

Тот достаточно длительное время пребывал на посту заместителя Гоглидзе и прекрасно знал всю тройку подобранных в ведущих вузах страны молодых сотрудников. С идеей Писманика Долгих тут же согласился. При этом сказал, что с императором должна быть заранее проведена соответствующая работа. А узнав, что её намерены проводить эти же сотрудники управления, дал на это добро.

Несколько дней вся тройка обсуждала этот на редкость неординарный и серьёзный план предстоящей работы, в случае провала грозивший им всем не только неприятными, но и самыми тяжёлыми последствиями, которые только можно было предположить. Но ребята были не робкого десятка.

Приняв для себя решение, они тут же отправились на конспиративную дачу, где, ничего подобного не ожидая, проводил время в лени, занимая себя воспоминаниями, их новый подопечный Генри Пу И. Идею членов тройки «Сын неба» сразу понял и, уяснив, что от него требуется, долго не раздумывая, согласился выступить на процессе в качестве одного из главных обвинителей японского империализма. Похоже, японские высокие чины за годы их мягкой опеки изрядно достали «императора».

А что скажет товарищ Берия?

Об оригинальном плане Хабаровского управления госбезопасности практически сразу было доложено всесильному Лаврентию Берии. Друзья и коллеги – Пётр Язев, Михаил Писманик и Пётр Поднозов, проявившие рискованную инициативу, не особо сомневались, что тот идею поддержит, и просто по своему разумению уже стали на конспиративной даче готовить Генри Пу И к предстоящему процессу.

Берия быстро дал добро, и по его предложению вышло специальное закрытое постановление правительства. В соответствии с ним в помощь тройке капитанов из Москвы были командированы ведущие юристы-международники.

Таким образом, в соответствии с указаниями правительства и был подготовлен для выступления на Токийском процессе в качестве свидетеля обвинения интернированный бывший император Маньчжоу-Го Пу И.

На предварительном следствии в Хабаровске Пу И ясно показал, что Япония своим вторжением в Маньчжурию преследовала цель политического, экономического и религиозного порабощения Маньчжурии и подготовки плацдарма военного нападения на СССР. Как отмечали впоследствии многие участники процесса, причем не только советские, в Токио именно американские адвокаты всячески пыталась опорочить личность самого Пу И.

Цель была понятна – снизить ценность самих показаний сомнительного свидетеля. Совершенно явно подозревая, что Пу И будет давать показания исключительно в пользу СССР, адвокаты из США не стеснялись прямо унижать бывшего императора. В их поведении при этом чётко просматривалась откровенно антисоветская направленность, стремление опорочить позицию СССР. Да, в общем-то, они и не скрывали этого.

Адвокаты дьявола

Именно так действовал и неоднократно выступал и наиболее активный из адвокатов – американский майор Блэкни. Путём довольно нехитрых, явно рассчитанных на публику логических построений Блэкни и его менее напористые коллеги хотели внушить международным обвинителям и суду, что явление бывшего монарха Токийскому трибуналу есть результат угроз и обещаний со стороны Советов.

Именно потому якобы запуганный до смерти Пу И говорит только то, что ему приказали говорить в СССР. Однако элегантный, спокойный и даже порой нарочито расслабленный бывший император держался твёрдо, раз за разом повторяя защитникам:



Тот же адвокат Блэкни предъявил свидетелю для опознания его письмо к одному из подсудимых Минами Дзиро – генералу, военному министру, бывшему командующему Квантунской армии. Пу И заявил, что это письмо подложное.

Майор Блэкни попытался спрятать письмо, но обвинитель потребовал, чтобы оно было передано трибуналу. В последующем это письмо было успешно использовано обвинением для разоблачения махинаций защиты, пытавшейся представить суду явную фальшивку.

Соло для капитана Клеймана

Коллега майора Блэкни – другой американский адвокат капитан Клейман, после него вступивший в состоявшийся здесь настоящий судебный поединок, немедленно спросил:


На что Пу И не полез в карман за словом, а легко и непринуждённо общаясь, но при этом без тени сомнений чётко ответил:


Но капитан Клейман не унимается:


Однако император продолжал стоять на своём как вкопанный, быстро находил подходящие слова остроумный и обычно бойкий на язык Генри Пу И:



Таким образом, коллективные усилия американской защиты на Токийском процессе не увенчались успехом. Бывший император не только подтвердил все показания, данные им на предварительном следствии, но и многократно повторил, что, находясь в СССР, никакому давлению подвергнут не был и показания даёт абсолютно искренне.

Назад в Хабаровск

Когда Пу И закончил свои свидетельские показания и готовился к вылету обратно в СССР, его возвращение было неожиданно задержано почти на шесть дней также по вине американской стороны. Американцы, как удалось выяснить позже, все эти дни все же надеялись собрать необходимые доказательства.

В данном случае уже того, что Трибунал выступает против возвращения экс-императора Пу И в Советский Союз. Но сделать это не удалось: 6 сентября 1946 года Генри Пу И вместе со своим сопровождающим Петром Язевым благополучно вернулся в Хабаровск.

В результате показаний Пу И на Токийском процессе раздел приговора «Маньчжурия – «жизненная линия» Японии» – стал начинаться утверждением:


В другом разделе приговора – «Маньчжурия как плацдарм против СССР» – говорится:


Это была несомненная победа как самого бывшего императора Маньчжоу-Го Айсин-Гёро Пу И, так и тройки друзей дальневосточников, а также юристов СССР – участников Международного трибунала.