Ведущий программы «Русский след» Алексей Никулин — об экспедиции к линии Сталина в Псковской области и героях, сражавшихся в тех местах с фашистской дивизией «Мертвая голова».
Историки полагают, что так называемая линия Сталина — сеть фортификационных сооружений, расположенная по старой границе СССР, — не сыграла своей роли в начальный период войны.
Объяснений этому находят много. Пишут, что прежде всего это произошло потому, что большая часть фортификационных сооружений — дотов, полукапониров — не была оборудована и вооружена, а некоторые даже не были достроены: новая граница в 1939 году «уехала» далеко на запад, и тогда казалось, что надобность в ней навсегда отпала.
Направлением главного удара немецкой группы армий «Север» в июле 1941 года стал стратегический узел: Себежский укрепрайон. 3 июля командующий группой Гёпнер приказал командиру 56-го мехкорпуса взломать укрепрайон, а тот поручил эту задачу 3-й моторизованной дивизии СС.
Командиром 56-го корпуса был некто Эрих фон Манштейн, которого после войны назовут лучшим полководцем вермахта. А 3-я моторизованная дивизия СС носила название «Тотенкопф», знаменитая «Мертвая голова» — элита элит Третьего рейха. Белокурые бестии, истинные арийцы, отмеченные наградами фюрера и благодарностями рейхсфюрера СС, первоначально набирались из охраны концлагерей. Требования: рост не ниже 180 см, железное здоровье, характер нордический и стойкий. В атаку на «недочеловеков» ходят в полный рост, пленных не берут. Командир — группенфюрер СС Теодор Эйке, начальник концлагеря в Дахау, психопат и садист.
После боев за Себежский УР дивизия «Мертвая голова» в связи в понесенными тяжелейшими потерями была отведена в тыл для переформирования. По иронии судьбы на пути истинных арийцев встала 170-я стрелковая дивизия, состоявшая в основном из башкир.
Много лет назад мы с моим другом Владимиром Бумаковым, в прошлом подполковником-пограничником, организовали поисковый отряд «Забытый батальон», который ныне входит в псковское поисковое объединение «След пантеры». Таким образом мы хотели придать нашим поискам официальный статус. Правда, у меня была еще и личная причина — я хотел, чтобы мой сын Иван, тогда еще подросток, узнал историю своей страны такой, какой она была, то есть разной: в час поражений, побед, отчаяния. Прочувствовал бы суть понятия «патриотизм» на конкретных делах, не ограничиваясь ношением георгиевской ленточки.
Наш штаб базировался как раз в старом русском городе Себеж, а объект наших экспедиций — озерный край, где в довольно диких и труднодоступных лесах, в том числе и в погранзоне, находится то, что принято называть линией Сталина. Там все еще лежат в лесах тысячи защитников страны.
Идея снять фильм о боях за Себеж была у меня с тех самых пор, тем более что места знакомые, хожены-перехожены вдоль и поперек. И солдат в те годы нами было поднято немало, и находки с историей случались. Да и загадок и интриг хватает, причем не только связанных с немецкими потерями. Одна из загадок — зачем немецкие саперы тратили десятки тонн такой нужной на фронте взрывчатки для того, чтобы взорвать бетонных монстров, оставшихся через год в глубоком тылу? Впрочем, об этом вы узнаете из фильма, а пока расскажу другую историю.
За много лет было собрано немало материала для фильма, и нам не хватало лишь повода. И вот он появился: ко мне в руки попал рукописный дневник человека, который воевал в этих краях.
«Уже близится встреча,
Через дальнюю даль
Обниму твои плечи,
Осушу всю печаль,
Только ты мне навстречу
Глаза шире открой
Да шепни мне при встрече:
"Ты единственный мой"».
Эти строчки написал для своей невесты Вареньки начинающий поэт, москвич Георгий Щербина. Он воевал в этих местах, вел дневник, записывал все, чему был свидетелем. Эта довольно объемная рукопись чудом уцелела.
В страшном июле 1941 года Георгий Щербина и тысячи других защитников Родины разбили в этих лесах элитную дивизию СС «Мертвая голова» и сорвали планы лучшего полководца вермахта генерала Эриха фон Манштейна.
Наконец, в апреле 2015 года мы отправились в экспедицию в Псковскую область, чтобы снять фильм с рабочим названием «Старая граница». Наши герои — это и те, кто сражался здесь летом 1941-го, и те, кто участвовал в очередной «Вахте памяти — 2015», псковские и московские поисковики, в том числе студенты и преподаватели УГНТУ из Стерлитамака, которые каждый год приезжают сюда и поднимают из земли своих павших земляков, тех самых солдат 170-й стрелковой дивизии, вставших на пути у белокурых бестий.
Записи из дневника Георгия стали и для нас, и для фильма путеводителем по этим местам и тому времени.
«Живем оторвано от остального мира. Газеты почти не получаем. Почтового адреса наша часть также не имеет, письма пишу всем, особенно много Вареньке — моей голубке, а получить пока ни от кого не надеюсь. Питаемся только ежедневными сообщениями по радио…»
«…КП находился у дороги, на возвышенности в сосновом лесу. Штаб помещался в глубоком блиндаже с несколькими накатами. От штаба извилистыми лентами шли ходы сообщения в три четверти человеческого роста. В сторону противника было сооружено несколько пулеметных гнезд. Штаб телефоном был связан с дотами, где помещались 1-я, 2-я и 3-я роты. Первая рота занимала самый дальний дот на 10–12 км. Таким образом вокруг КП как бы организовалась полукруговая оборона из пулеметных гнезд. Сам КП размещался на левом фланге нашей обороны. По пути видел во ржи несколько (три-четыре) противотанковых пушек с расчетом, а за километр позади — пехоту, в которой много башкир».
«…За доты шли упорные бои. Особенно отличился Гришухин со своей 1-й ротой. Потеряв доты, он их контратаковал и вновь возвратил».
«…Немцы стали обтекать наши доты, заходя к нам в тыл и окружая нас. Было принято решение отходить, артиллерия и соседний пульбат уже двинулись. Но на вытягивание обоза ушло слишком много времени, когда обоз собрался и тронулся, нас начали накрывать артиллерийским обстрелом. Все начали разбегаться...»
«...Дивизия наша потерпела поражение и теперь очень беспорядочно отходила лесом, одиночками, небольшими группами. Нас догнала штабная машина, кроме шофера никого не было. Шофер не знал, куда гнать, а вез штабные документы: карты, секретные бумаги, машинку и много другого. Уехали недалеко: машина увязла в болоте. Трое, мы не могли ничего сделать. Документы пришлось упаковать и затопить, личные вещи выкинуть».
«...Идем по пустынному шоссе, считаем километры. Небо безоблачно, в нос лезет мелкая белая пыль. Как назло, воды нет нигде. И тут над нами низко пролетел немецкий двухмоторный самолет. Мы двинулись в чащу, но дальше лес горел».
«...Ах, какой это был прекрасный, пахучий луг! Казалось, земля на нем пропиталась медом, и потому травы на нем выросли такие густые, крепкие и пахучие. У ручья каждый набирал воду во фляжку, в каску, просто в руку...»
В конце дневника Георгия Щербины всего две строчки. Он так и не дошел до своей Вареньки. Его Великая Отечественная война продолжалась всего 20 дней. А до победы оставалось еще 1398.
«12.07.1941. Кажется, никакой войны нет, что мы сделали всего лишь трудный переход и сейчас будем крепко, хорошо отдыхать. Хороший, спокойный закат».
Из воспоминаний немецкого солдата о боях в июле 1941 года: «Мы с другими камрадами поспешили посмотреть, кто же причинил нам такой ущерб, и пошли влево от колонны, поднимаясь на маленькую горочку, слегка возвышавшуюся в 100 м от дороги. На этой горочке уже стояла группа наших офицеров и солдат, державших оружие наготове. Все они смотрели на что-то такое на земле, что скрывали от меня их фигуры.
Подойдя к этой группе немного со стороны, я увидел картину, преследовавшую меня затем многими бессонными ночами. На пригорке находился совсем неглубокий окоп, вокруг которого были видны немногочисленные воронки то ли от мин, то ли от малокалиберной пушки. Рядом с окопом лежало распластанное тело русского солдата, изрядно присыпанное землей — вероятно, от близких взрывов. На бруствере стоял русский пулемет без щитка; его кожух охлаждения ствола был туго замотан грязными тряпками — видимо, для того чтобы хоть как-то задержать вытекание воды через ранее пробитые пулями в нем дырки. Рядом с пулеметом на правом боку лежал второй мертвый русский солдат в грязной, измазанной кровью форме. Его покрытая густой пылью и тоже кровью правая рука так и осталась на пулеметной рукоятке. Черты его лица в кровавых пятнах и земле были скорее славянскими, я уже видел такие мертвые лица раньше.
Но самое поразительное в этом мертвеце было то, что у него не было обеих ног практически до колена. А кровавые обрубки были туго затянуты то ли веревками, то ли ремнями, чтобы остановить кровотечение. Видимо, погибший пулеметный расчет был оставлен русскими на этой горке, чтобы задержать продвижение наших войск по дороге, вступил в бой со следующей впереди нас нашей частью и был обстрелян артиллерийским огнем. Такое самоубийственное поведение уже мертвых русских тут же вызвало оживленное обсуждение у окруживших окоп моих камрадов и офицеров. Офицер ругался, что эти скоты убили как минимум пятерых его солдат, ехавших в передней машине, и испортили саму машину. Солдаты обсуждали, какой вообще был смысл русским занимать оборону на этой высотке, которую можно было обойти со всех сторон и их позиция была ничем не защищена.
Меня тоже занимали те же мысли, и я решил поделиться ими с нашим старым Хьюго, который стоял тут же, вблизи русского окопа, и молча протирал медный мундштук своей курительной трубки куском шинельного сукна. Хьюго всегда так делал, когда его что-то сильно расстраивало или настораживало. Он, естественно, видел и слышал то же, что и я.
Подойдя к нему совсем близко, я, стараясь говорить как бравый солдат, сказал: "Вот что за идиоты эти русские, не так ли, Хьюго? Что они вдвоем могли сделать с нашим батальоном на этом поле?"
И тут Хьюго внезапно для меня изменился. От его спокойной солидности, основанной на старом боевом опыте, внезапно не осталось и следа. Он вполголоса, так, чтобы не слышали остальные, сквозь зубы буквально прорычал мне: "Идиоты?! Да мы все вместе взятые не стоим двоих этих русских! Запомни, сопляк! Война в России нами уже проиграна!"».
Вечная слава павшим за Родину. И вечная им память.
Съемочная группа выражает благодарность за помощь в обеспечении экспедиции:
поисковому отряду «Забытый батальон» из города Себеж; поисковому отряду «Обелиск» из города Стерлитамак;
Ульяновскому автомобильному заводу и компании ОАО «Соллерс»;
Nissan Motor Rus;
разработчику вездеходов «Пачер» Анатолию Дубровину и ТД «Вездеход»;
сети магазинов «Камуфляж и снаряжение» Force-Age.
Свежие комментарии