Украина стала «главным дестабилизирующим фактором» для России. На Украине живет 11 млн русских, готовых присоединиться к России. Эти тезисы из нынешней официальной риторики Москвы на самом деле первым произнес Борис Ельцин. Об этом стало известно из рассекреченных американских архивов.

Потому что говорил так Ельцин не публично, а на переговорах за океаном. Можно ли первого президента считать провозвестником СВО?

Американский Архив по национальной безопасности (National Security Archive) при Университете Джорджа Вашингтона рассекретил стенограмму беседы, которую 31 год назад провели тогдашние лидеры России и США – Борис Ельцин и Джордж Буш-старший. Об этом во вторник сообщил ТАСС. Разговор, содержание которого стало достоянием гласности, состоялся в феврале 1992 года. В тот момент Ельцин был с визитом в Америке, а Буш принимал его подчеркнуто дружелюбно и даже пригласил в свою загородную резиденцию в Кэмп-Дэвиде.

Дата разговора – 1 февраля – скорее всего, была выбрана неслучайно. Это день рождения Ельцина, и российский лидер, возможно, решил его отметить в комфортной среде. Дома, в России в то время было довольно мрачно. Прошло меньше двух месяцев с момента распада Союза и месяц с «либерализации цен» – старта гайдаровских реформ, в ходе которых цены на все товары в магазине подскочили в десятки раз. Началось массовое обнищание россиян.

Но 1 февраля в Кэмп-Дэвиде Ельцин, вспоминают очевидцы, был в приподнятом настроении. Атмосфера была создана максимально непринужденная. Буш приготовил в качестве подарка ковбойские сапоги с вышитыми инициалами Ельцина и большой торт. Во время переговоров оба лидера нарочно оделись по-домашнему – в пуловеры.

Но и в такой неформальной обстановке, как выясняется, Ельцин заговорил на весьма серьезные темы. Значительная часть разговора была посвящена предложениям Москвы по ядерному разоружению, и, к слову, Вашингтон частично отклонил их как невыгодные для себя.

Особый интерес представляет часть беседы, посвященная Украине. Ельцин отмечает, что у него «хорошие личные отношения» с украинским президентом Леонидом Кравчуком, и что он «ценит позицию» лично Кравчука. Однако, сетует Ельцин, Кравчук оказался под контролем националистов из «Руха» (Украинской «народной партии»), – и это при том, что «руховцы» составляют в парламенте меньшинство.

«В Верховной раде есть группа. Это крайние националисты, они называются «Рух». У них есть влияние, но нет большинства в парламенте. «Рух» оказывает на него – серьезное давление», – цитирует документ Ельцина. Слова президента РФ в стенограмме приведены по-английски.

«На Украине 11 млн этнических русских. Они живут на востоке, на границе с РФ. Русские также являются большинством в Крыму. Они могли бы проголосовать за присоединение к России.

 

Так что в связи с этим фактом я не думаю, что Украина будет делать какие-то резкие повороты. Не для протокола: наш главный дестабилизирующий фактор – это Украина», – жалуется Ельцин.

«Архив по национальной безопасности» опубликовал еще несколько документов того времени. Комментируя их, сотрудники архива отмечают: тема отношений с Киевом затрагивалась практически во всех разговорах руководства США и РФ. В их числе расшифровка беседы Буша с Егором Гайдаром, состоявшейся в апреле 1992 года. Гайдар в тот момент формально был первым вице-премьером, но фактически руководил правительством. Касаясь отношений Москвы и Киева, Гайдар сказал Бушу, что югославского сценария не будет, однако для решения всех проблем потребуется «много времени».

Тот визит в США был очень важным, поскольку Ельцин впервые прибыл за океан в качестве президента России, ставшей самостоятельным государством, вспоминает политолог Сергей Станкевич, в феврале 1992 года – советник Ельцина по политическим вопросам.

«Борис Николаевич участвовал в работе Генеральной ассамблеи ООН, после чего принял приглашение Буша в Кэмп-Дэвид. Там президенты пообщались и с глазу на глаз, и вместе с делегациями. Очень важной стала договоренность о том, что Россия в системе международного права рассматривается как государство-продолжатель СССР, то есть – выборочный правопреемник в ключевых статусах, начиная с места в Совете безопасности ООН. Буш обещал транслировать это понимание на западных союзников», – рассказывает Станкевич газете ВЗГЛЯД.

«Именно в этой связи зашла речь о том, что Россия «уже не империя». Ельцин подтвердил отсутствие имперских амбиций, но предупредил о проблемах, связанных с агрессивным национализмом. Он говорил, что предвидит проблемы с Крымом и Черноморским флотом, но выражал намерение решать их мирным путем», – поясняет Станкевич.

При этом, в отличие, скажем, от сферы ядерного оружия, в которой Буш обещал помочь Ельцину, по поводу украинского национализма ни о какой помощи со стороны США речь уже не шла, добавил политолог.

В беседе с Бушем Ельцин несколько лукавил, добавляет Станкевич. Он пугал американского коллегу угрозой украинского национализма, однако тут же заверял, что гражданской войны на просторах бывшего СССР не будет, – а американцы после отставки Михаила Горбачева очень этого боялись. «Он хотел внушить Бушу, что именно он, Ельцин, станет теперь главным барьером на пути югославского сценария, и что американцы должны ему активно помогать», – уточняет Станкевич.

Лукавил Ельцин и по части Кравчука, поясняет бывший советник. Хотя в разговоре с Бушем он делает Кравчуку комплименты, на самом деле, в Кремле не было никаких иллюзий по поводу «многоликости» украинского лидера. «По поручению Бориса Николаевича в августе 1991 – феврале 1992 года я трижды бывал в Киеве, встречался с Кравчуком, с главой Верховной рады Иваном Плющём. Кравчук действительно находился под плотной опекой Руха, но это было до 1 декабря 1991 года, когда Кравчук с уверенным перевесом победил на выборах президента. После этого он избавился от опеки и почувствовал себя на коне. Он лихо маневрировал в классическом стиле гетмана: свою «старшину» пугал угрозой со стороны Ельцина и давлением США, а в разговорах с Ельциным жаловался на засилье злых националистов, готовых чуть что его растерзать», – иронизирует Станкевич.

Политолог Владимир Жарихин в феврале 1992 года был одним из лидеров Народной партии «Свободная Россия», возглавлял которую вице-президент РФ Александр Руцкой. Он вспоминает: «Несмотря на серьезное влияние Запада и российских радикальных либералов, Ельцин все же был российским государственным деятелем, хотя и своеобразным. Он понимал интересы государства – в определенной степени. К сожалению, Ельцин не был последователен, он часто попадал в плен идиллических представлений о намерениях Запада. Но я бы не стал в его сторону кидать камни, поскольку многие из нас тогда находились в плену тех же иллюзий».

Все ведущие политические силы от патриотов до либералов в тот момент объединяла одна общая цель – создать вокруг Российской Федерации пояс дружественных государств, добавляет Жарихин. «Все хотели максимально упростить ситуацию, чтобы высвободить силы для внутренних кардинальных преобразований. В этом сходились все. А вот механизм движения к этой цели все представляли по-разному, – говорит эксперт. – И Ельцин, и те, кто его окружал, видели, что украинский национализм может стать серьезным препятствием на пути к этой цели. Он представляется препятствием и сейчас».

Да, Москва недостаточно внимания уделяла Украине, признает Жарихин. «Но надо понимать, какова была ситуация в 90-е. Было два путча, – в одну и другую сторону, две гражданских войны на Кавказе, два дефолта. И был президент, который увлекался «работой с документами», то есть – спиртными напитками. Такой была реальность», – вздыхает эксперт.

«Зачастую наша политика относительно Украины была простой и неэффективной, но другой Россия тогда себе позволить не могла, поскольку была занята внутренними проблемами. «Вот вам газ по 50 долларов за тысячу кубов – и не создавайте для нас проблем!» Это и привело к тому, что происходит на Украине сейчас. Легкое недомогание, которым в начале 90-х переболели многие бывшие советские республики, легкий националистический «насморк» на Украине в итоге превратился в тяжелый политический «ковид». И теперь приходится решать проблему самым крайним методом», – добавляет эксперт.

Что касается СВО, то военным всегда приходится исправлять ошибки политиков, напоминает Жарихин: «Военные методы применяются тогда, когда не сработали, не использовались или оказались неэффективными политические методы решения проблем».

Как вспоминал в интервью газете ВЗГЛЯД Сергей Филатов, возглавлявший в середине 90-х администрацию президента Ельцина, накануне заключения Беловежского соглашения (8 декабря 1991 года), общественные делегации из Донбасса и Крыма регулярно приезжали в Москву и просили не оставлять их под властью Киева. Однако, по словам Филатова, у Москвы не было времени на переговоры с Киевом по этому поводу.