Зачем Иран отправляет военные корабли в Венесуэлу

Несколько дней назад весь мир был ошарашен весьма неожиданной новостью – Исламская Республика Иран направила два корабля своего военного флота в Южную Америку.

Данное событие само по себе нельзя назвать рядовым – ранее Иран редко демонстрировал какие-либо возможности и желание расширять свое военное присутствие за пределами Ближнего Востока. Особенную пикантность ситуации добавляет тот факт, что один из кораблей – операционная база одиозного Корпуса стражей исламской революции, а точнее – его легендарного элитного подразделения «Кудс», которое отвечает за проведение специальных операций за пределами Ирана.

Естественно, этот факт вызвал огромное смятение и возмущение в США, которые немедленно выразили протест происходящему.

Итак, попробуем разобраться, почему же Вашингтон так яростно сопротивляется присутствию иранских сил в Южной Америке?

Начать данный разговор стоило бы с небольшого экскурса в историю последних десятилетий. Возможно, для кого-то это станет неожиданностью, однако серьезные отношения между Исламской Республикой и Венесуэлой возникли не сегодня и не вчера – их фундамент был заложен еще в начале текущего века.

После революции и ирано-иракской войны Тегеран отчаянно нуждался в любых новых рынках и искал потенциальных союзников – а в качестве таковых уверенно смотрелись в основном лишь подобные Ирану страны-изгои, какой и была к тому моменту Венесуэла.

Дальнейшее сближение двух государств было предопределено – у них было достаточно точек для соприкосновения как в сфере экономических, так и политических отношений, тесно завязанных на антиамериканской риторике (которая успешно подогревалась санкционными пакетами со стороны Вашингтона).


– заявлял когда-то Уго Чавес, бывший президент Венесуэлы.

Так что, само собою, происходящие сейчас события – это не какая-то отчаянная импровизация, о которой так часто говорят многие аналитики в российском информационном пространстве. Отнюдь, Тегеран действует в рамках давно устоявшихся взаимоотношений, а посыл его сегодняшних действий тесно завязан на два ключевых фактора: выборы нового президента Исламской Республики и переговоры по ядерной сделке, которые в данный момент проходят в Вене.

Как многие уже наверняка знают, 18 июня в Иране пройдут президентские выборы. Победа на них, в сущности, предрешена – судя по ряду косвенных признаков, верх на них одержат силы, ориентированные на некоторую вариацию реставрации принципов революции 1979 года в ее хомейнистской версии. Само собой, они также негативно относятся к политике нынешнего правительства Роухани-Зарифа, которое ориентируется на «сделку» с Западом путем абсолютно любых уступок.

Стоит сделать небольшое отступление: Рухани и Зариф относятся к лагерю реформистов. Основным инструментом их внешней политики была дипломатия, путем которой они в течение нескольких лет безуспешно пытались добиться договоренностей с ЕС и США. Данная стратегия себя не оправдала: сделка с Западом развалились, не успев вступить в силу, а ситуация в Иране и прилегающих к нему странах только ухудшилась.

В свою очередь, политический блок «нео-хомейнистов» выступает за политику силового давления. В их видении единственный вариант выживания Ирана лежит в сопротивлении внешнему давлению. Оппоненты блока Роухани и Зарифа (в них входит и Корпус стражей исламской революции, а также связанные с ним структуры) выдвигают тезис «активной обороны». Естественно, подобная защита политических и военных достижений Исламской Республики включает в себя и поддержку радикальных движений (как, например, группировок ХАМАС и «Хезболла»), применение силовых мер, усиление военного присутствия за рубежом наряду с выстраиванием самодостаточной экономики внутри самого Ирана (и это тоже очень важно в теме нашего сегодняшнего разговора).

Как легко понять, отправка боевых кораблей КСИР в Венесуэлу – это один из предвыборных жестов нового политического блока. Он напрямую связан и со вторым аспектом внешней политики Исламской Республики – переговорами по ядерной сделке.

Само собою, в военном отношении данный жест не несет никакой угрозы для США (хотя Вашингтон и пытается разыграть карту «страшной угрозы» от одного фрегата и переоборудованной из танкера плавбазы) – реальные боевые возможности импровизированного флотского соединения весьма и весьма скромны. Но вот о политической стороне вопроса так говорить нельзя – в текущих переговорах столь яркий жест сотрудничества с режимом Мадуро служит отличным аргументом торга со странами Запада. Таковых у Ирана уже немало: хуситы (которые резко активизировали боевые действия на границе с Саудовской Аравией), «Хезболла», контроль режима Башара Асада и развитие национальной атомной индустрии.

Естественно, было бы наивно считать, что Исламская Республика ограничится исключительно театральными жестами – у похода кораблей КСИР также есть и иные задачи, плотно связанные с желанием Тегерана обеспечить себе как надежную защиту от посягательств извне, так и совершить значительный прорыв в сфере науки и техники.

Так уж сложилось, что Венесуэла располагает одними из крупнейших запасов урановой руды в мире – еще в далеком 2006 году Иран начал активные геологоразведочные работы в стране, стремясь обеспечить себя столь стратегически важным ресурсом за счет союзника. Ранее по неподтвержденным данным Исламская Республика уже получала уран от Каракаса — и он чрезвычайно необходим Тегерану сейчас, когда научные и промышленные процессы ИРИ серьезно пострадали от атаки израильских хакеров (по ряду сведений, кибернападения нанесли сильный удар по иранской атомной энергетике).

Само собою, транспортировка столь важного груза не может осуществляться судами гражданского флота Ирана – более того, только летом прошлого года США захватили 4 грузовых корабля ИРИ, которые следовали без охраны в Венесуэлу. Прецедент был хорошо усвоен, и Тегеран очевидным образом не хочет допускать небрежности в вопросах стратегической безопасности. Вполне логичным решением столь серьезной задачи стала отправка лучших из лучших – а точнее, подразделения «Кудс».

Подводя итоги, можно сказать, что происходящее однозначно связано с куда более глобальными процессами, нежели тривиальная радиоэлектронная разведка у берегов Америки, в чем нас столь отчаянно пытается убедить Вашингтон.