В самой высокой точке правого берега Кубани, напротив устья Урупа, стоит крепость Прочный Окоп. Господствуя над окружающей местностью, она видна издалека, равно как и из нее видно далеко за реку. Перед крепостью на противоположном берегу Кубани расстилается необозримая зеленая равнина, ограниченная на горизонте темной полосой лесистых гор, из-за которых белеет ряд зубчатых вершин Главного Кавказского хребта.
От реки Зеленчук и до Черного моря по течению Кубани тянется эта равнина на 400 верст, простираясь в ширину на 70 верст. Здесь был разгул для конных черкесов и для наших линейных казаков. Первые искали добычи, вторые гонялись за ними, оберегая границу. И те и другие отличались смелостью, ловкостью и сообразительностью, были отличными наездниками, уважали друг друга и избегали встреч, но, встретившись, не отступали и не просили пощады…
Без набегов не было для черкеса удовольствия в реальной жизни, не было блаженства и в загробном мире. Выводив как следует своего коня, выдержав его несколько часов без корма и призвав на помощь Зейгута — божество, покровительствующее наездникам, черкес отправлялся в набег – один, а чаще в компании из нескольких человек.
Одежда черкеса состояла из мохнатой бараньей шапки, обшитой галуном, прикрывавшей его бритую голову, из бешмета, черкески, ноговиц и сафьяновых чевяков, обычно красных. Весь костюм черкеса и его вооружение были как нельзя лучше приспособлены к верховой езде и конной битве. Бурочный чехол защищал винтовку от грязи, она закидывалась за спину, и ремень к ней был пригнан так, что черкес легко заряжал ее на всем скаку, стрелял и потом перекидывал через левое плечо, чтобы обнажить шашку. Последнее оружие черкес особенно любил и владел им в совершенстве. Черкесская шашка остра как бритва, страшна в руках наездника и употреблялась не для защиты, а для нанесения удара, который почти всегда бывал смертелен.
На черкеске на обеих сторонах груди были пришиты кожаные гнезда для ружейных патронов, которые лежали в газырях — деревянных гильзах. На поясе висела жирница, отвертка и небольшая сумка, наполненная тем, что позволяет всаднику, не слезая с лошади, вычистить оружие.
По лесам и оврагам пробирался черкес на разбой, ехал ночью, а днем отдыхал, скрывался и караулил стреноженного коня. Выбрав в лесу полянку, окруженную непроходимой чащей терновника, сообщники останавливались.
Убедившись, что их убежище никто не обнаружит, они снимали с лошадей седла, а с себя оружие. Один из спутников брал на себя заботы о приготовлении пищи или доставал походный запас, другой шел с кожаным ведром за водой, третий косил кинжалом траву лошадям или пускал их на поляну, но в последнем случае лошадей непременно стреноживали.
В такой тревоге проводил черкес всю жизнь. Он не заботился ни о теплой сакле, ни о мягкой постели, ни о вкусном сытном обеде. Черкесский разбойник угонял скот у своего соседа, если представлялся случай. Так, когда в 1848 году за Кубанью строилось укрепление, князь одного из ближайших аулов постоянно снабжал отряд мясом за очень умеренную цену. Впоследствии выяснилось, что он с товарищами угонял скот у подвластных ему людей, не возбуждая при этом никакого негодования, потому что кража производилась ловко.
Однако разбой не всегда удавался, часто бывало, что за украденного коня или быка разбойник платил жизнью или увечьем. Но в трудности предприятия и состояла вся слава разбойника, придававшая молодому черкесу авторитет и уважение. Его начинали приглашать на все разбои, отличившийся в набегах сам собирал сообщников, и количество собранных под его начало участников было лучшей вывеской его достоинств. Посвящая себя такой жизни, он раздавал похищенных быков, овец и лошадей знакомым, потому что настоящий джигит (витязь) должен был иметь щедрую руку, а сам ходить оборванным, питаться по знакомым и проводить молодость в тревогах и набегах.
Полуодетый, с обнаженной грудью и руками, голыми по локоть, с косматой шапкой на голове и буркой на плечах – таков был вид настоящего разбойника. Только три вещи – ружье, обувь и кинжал, без которых нельзя жить в горах, были у него исправны, а все остальное висело лохмотьями. Настоящий джигит презирал добычу и довольствовался лишь славой лихого наездника.
Страсть к разбою была у черкесов повсеместна. С 1835 года разбойники приняли название хаджиретов, грабеж на русских территориях считался делом душеспасительным, смерть там давала павшему в бою венец шахида, или мученика. Набеги участились и отличались дерзостью. С наступлением ночи, переправившись за Кубань, черкесы проникали в глубь нашей территории, неожиданно нападали на селения, грабили оплошных жителей, угоняли скот, захватывали пленных и к утру, опять переправившись за Кубань, скрывались среди мирных аулов, и при их содействии добыча быстро отходила в глубь страны, от одного аула к другому. Преследовать, а того более – поймать разбойников было крайне затруднительно: за Кубанью они были дома....
Свежие комментарии